Греческие герои. Рассказы Перси Джексона
Шрифт:
Персей всмотрелся в вырытую им яму. Там внизу было что-то еще – что-то продолговатое и узкое, и тоже завернутое в промасленную кожу. Он вытащил это и обнаружил чудный меч в ножнах из черной кожи и бронзовой с кожаными вставками рукоятью. Персей вынул его из ножен и довольно улыбнулся. Клинок был идеально уравновешен. Края выглядели острыми как бритва.
Он взмахнул им по толстой дубовой ветке, просто чтобы убедиться. Лезвие прошло сквозь ветку, затем сквозь ствол, разрубив дерево пополам, точно оно было вылеплено из пластилина.
– О да, – сказал Персей. – Он мне подходит.
– Осторожней с ним, – произнес женский голос.
Персей развернулся и едва не обезглавил богиню Афину.
Он тотчас ее узнал. Он вырос в храме, полном статуй Афины, плакатов, кофейных кружек и бумажных подстаканников с ее изображением. На ней было длинное белое платье без рукавов. Высокий боевой шлем венчал голову. По плечам рассыпались длинные черные волосы. В руках она держала копье и прямоугольный щит, и то и другое сияло магией, а ее лицо было прекрасным, но немного пугало, что, разумеется, соответствовало образу богини войны. Ее серые как штормовые тучи глаза сверкали и излучали силу.
– Афина! – Персей упал на колени и опустил голову. – Прости, что едва не отрубил тебе голову!
– Не парься, – ответила богиня. – Встань, мой герой.
Персей встал. Голубиные крылышки на его сандалиях нервно трепетали.
– Эти… орудия для меня?
– Надеюсь, что так, – сказала Афина. – Я оставила здесь этот меч и щит, зная, что однажды за ними придет великий герой – тот, кто окажется достоин покончить с проклятием Медузы. Надеюсь, что ты и есть он. Мне кажется, Медуза страдала достаточно долго, ты так не думаешь?
– То есть ты… Постой, я не очень понимаю. Ты собираешься вернуть ей человеческий облик?
– Нет. Я собираюсь позволить тебе отрубить ей голову.
– О. Это справедливо.
– Да, я тоже так считаю. Суть в чем: ты проникнешь в пещеру горгон днем, когда они будут спать. Этот меч достаточно наточен, чтобы перерубить шею Медузы, хотя ее кожа такая же толстая, как у слона.
– А щит? – Глаза Персея засияли. – О! Я знаю! Я воспользуюсь им как зеркалом! Буду смотреть на отражение Медузы, а не на нее саму, и тогда она не сможет обратить меня в камень.
Афина улыбнулась.
– Отлично. Ты выучился кое-какой мудрости в моем храме.
– И играя в «God of War», – добавил Персей. – Там есть один уровень…
– Не важно, – отрезала богиня. – Будь осторожен, Персей. Даже после ее смерти лицо Медузы сохранит способность обращать смертных в камень. Держи ее голову в кожаном мешке и никому не показывай, если только ты не захочешь превратить кого-то в мраморную статую.
Персей кивнул, делая себе мысленную пометку.
– Что насчет сестер Медузы, двух других горгон?
– Я бы не стала о них беспокоиться. Они крепко спят. Если тебе повезет, ты уберешься
– Почему так?
– Понятия не имею. Просто прими как данность. Я это к чему: если они проснутся, уноси оттуда ноги. Быстро.
На лице Персея, должно быть, отразился тот еще смертельный ужас.
Афина вскинула руки в благословенном жесте.
– У тебя получится, Персей. Принеси славу мне, Гермесу и нашему отцу Зевсу. Твое имя будет жить вечно! Только не облажайся.
– Спасибо, великая богиня!
От избытка чувств Персей попытался обнять Афину, но та попятилась.
– Эй-ей, полегче, парень. Руки подальше от богинь.
– Извини… Я просто…
– Всегда пожалуйста. А теперь – отправляйся! Удачной охоты, Персей!
И богиня исчезла во вспышке света.
До Персея донеслись отдаленные крики Серых Сестер, что-то насчет убийства, и он решил, что пора отчаливать.
Перед убежищем Медузы проходила полная распродажа дворовых скульптур.
Как Серые Сестры и описывали, пещера находилась ровно посередине крутого скального обрыва над морем. К входу в нее вела узенькая тропа, украшенная мраморными статуями воинов в полный рост. Некоторые заносили над головами мечи. Другие прятались за щитами. Один сидел на корточках с приспущенными штанами, что явно было не самой лучшей идеей. Только подумать – в такой позе провести остаток вечности. Но у всех недогероев было кое-что общее: выражение абсолютного ужаса на лице.
Солнце поднималось над скалами, тени скользили по статуям, отчего они выглядели почти живыми. Спокойствия это Персею не прибавляло.
Раз он летал, ему не нужно было беспокоиться о заторах на тропе. Раз он был невидим, ему не стоило волноваться из-за опасности быть обнаруженным.
И все же… он был страшно напряжен. Он смотрел на этих бесчисленных смертных, что пытались сделать до него то, что он собирался совершить сегодня. Каждому из них хватило храбрости прийти сюда. Каждый был полон решимости убить Медузу.
Теперь они все были мертвы. Или нет? Вдруг они оставались в сознании, даже обратившись в камень? Тогда все было еще хуже. Персей представил, каково это, застыть в неподвижности, не имея возможности и нос почесать, и просто ждать, когда время покроет тебя трещинами и превратит в кучу обломков.
«На этот раз все будет по-другому, – заверил сам себя Персей. – Этим ребятам не помогали целых два бога».
Но уверенности не было. Что, если он был всего лишь очередным образцом в линейке божественных экспериментов? Может, Гермес и Афина сидели на Олимпе и наблюдали за ним, а в случае, если у него не получится, скажут что-нибудь вроде: «Ну что ж, не сработало. Отправим следующего парня».