Греческое общество второго тысячелетия до новой эры и его культура

Огромная роль древней Греции в формировании европейской культуры давно вызывала интерес к духовной жизни эллинов в I тысячелетии до н. э. Многие произведения древнегреческой архитектуры, скульптуры, живописи и литературы справедливо рассматриваются как непревзойденные творения человеческого гения. Ценные наблюдения и выводы эллинских ученых о природе и о человеческом обществе поражают исследователей нашего времени своей точностью и глубиной.

Интенсивная интеллектуальная жизнь древней Греции достигла в VII—I вв. до н. э. высот, каких человечество еще не знало. Как показали исследования, проведенные за последние 70 лет, расцвет эллинской культуры в I тысячелетии до н. э. был подготовлен предшествующим многовековым развитием протогреческих и раннегреческих племен. Изучение созданной ими яркой и своеобразной цивилизации в эпоху бронзы — очень сложная задача, тем более что каждый год в распоряжение науки поступает много новых и весьма разнохарактерных источников. Однако имеющиеся данные неравномерно освещают жизнь общества XXX—XII вв., многие вопросы остаются невыясненными. Внимание современных ученых особенно привлекают история культуры и развитие производительных сил, важнейшей частью которых являлись люди с их опытом и знаниями. Усложнение производственных процессов оказывало немалое воздействие на умственное развитие

человечества. Поэтому интеллектуальный уровень людей эпохи Поздней бронзы намного превышал уровень тех, кто лишь начинал пользоваться металлом. Многие столетия напряженного физического и интеллектуального труда привели к значительному расширению кругозора жителя Греции в период от начала III тысячелетия до XII в. до н. э.

В данной книге мы коснемся некоторых проблем ранней истории Греции, которые либо не получили освещения в нашей первой работе [1] , либо понимание которых уточняется благодаря появлению новых источников. Во избежание повторений мы обошлись без обзора источников и историографии, а также не рассматривали специально вопросы хронологии. Укажем, однако, на то, что некоторые периоды истории ранней Греции трактуются неверно, что находит отражение в устаревших наименованиях. На современном этапе знаний совершенно неправомерно считать весь отрезок истории с XXX по XII в. эпохой крито-микенской культуры, а XI—IX вв. — гомеровским периодом. Эти суждения, возникшие в то время, когда наука не располагала достаточными сведениями об истории Восточного Средиземноморья в III—II тысячелетиях, теперь окончательно устарели: порожденные неправильно понятыми отдельными явлениями в области искусства или литературы, они совершенно не отражают важнейших процессов, происходивших в социальной и политической жизни общества. Изучаемое время четко делится на два периода: 1) время распада первобытнообщинного строя и постепенного складывания элементов новых отношений; 2) период вполне созревших раннерабовладельческих отношений. Различие в социальных институтах заставляет обратиться в поисках общего наименования к иным критериям. Можно говорить об ахейской или додорийской Греции [2] . А период сразу после дорийского завоевания, охватывающий XI—IX вв., если исходить из главного его содержания, заслуживает определения как «предполисный» [3] .

Блестящий расцвет ахейских царств в XVII—XII вв. приходится на начальный период существования классового общества в Греции. Еще в первой половине III тысячелетия почти во всех греческих землях сохранялись незыблемые устои первобытнообщинного строя. В политической же организации господствовали принципы родо-племенного устройства. Часть их восходила к очень давним институтам [4] , созданным еще в период нерасчлененного индоевропейского языкового единства [5] . Яркие свидетельства сохранились в языке греков и многих родственных им народов. Например, во многих индоевропейских языках имеются общие названия для понятия «род», образованные от корня *gen — «рождать», что свидетельствует о развитии норм родовой организации еще в неразделившемся массиве родственных племен, носителей древнего индоевропейского языка-основы. Анализ терминов родства, обнаруживающих значительную общность во всех индоевропейских языках, позволяет заключить, что основной общественной единицей в период древнего исторического единства индоевропейских племен был род, построенный на патрилинейном счете родственных связей, хотя, как отмечает A.B. Десницкая, в некоторых языках есть общие термины, указывающие на род, основанный еще на матрилинейных связях [6] .

Помимо древнейших родовых связей население Греции начала III тысячелетия унаследовало от предшествующих времен развитую систему племенного устройства. Быстрый рост населения в результате развития земледелия и скотоводства привел к тому, что в VI — V тысячелетиях произошло расчленение индоевропейского массива в связи с распространением его на обширных территориях [7] . В условиях расселения племенная организация становилась крепче и устойчивее [8] . По-видимому, развитие племенного строя отвечало насущным требованиям организации впутриобщественных отношений. Целесообразность племенных институтов находит яркое подтверждение в том высоком развитии производительных сил, которого достигли обитатели юга Балканского полуострова, особенно в период от 4000 до 3000 г.: на этой завершающей ступени неолитического хозяйства население греческих земель создало много ярких локальных культур [9] , составляющих вместе стройную картину единой культурно-исторической общности.

Но последнее тысячелетие каменной индустрии на территории Греции знаменовалось не только успехами в области производства. Усложнялись формы межплеменных связей, все большие размеры приобретали военные конфликты. Поэтому отдельные племена оказались вынужденными тратить свои трудовые ресурсы на возведение мощных оборонительных сооружений. Лучше всего известны ныне укрепления IV тысячелетия в поселениях Фессалии — Димини, Сескло, Одзаки и ряде других, расположенных в самой плодородной части Северной Греции. Весьма интересны укрепления неолитического времени на маленьком острове Салиагосе в Кикладском архипелаге [10] . Здесь оборонительная стена включает ряд элементов, которые позднее выступили в фортификационных линиях крепостей раннекикладского и раннеэлладского времени.

Возведение столь монументальных сооружений (о них см. ниже, стр. 101) показывает, что между XL и XXX вв. до н. э. многие племена, обитавшие на юге Балканского полуострова, предпринимали большие усилия для защиты от неприятеля или для нападения на своих соседей.

Расширение военных конфликтов дало толчок более быстрому течению ряда процессов в производительной и в общественной жизни (правда, это относительная быстрота, так как речь идет о тысячелетнем периоде). В области социальных отношений явно обнаруживалась тенденция к усилению авторитета глав племен, особенно в обстановке острых столкновений между племенами. Приоритет вождей постепенно становился необходимостью в жизни племенного массива Греции рассматриваемого времени. Вместе с тем рост авторитета племенных властей и их неизбежное обособление от массы соплеменников постепенно подтачивали самые основы первобытной демократии — старинные общественные институты приобретали новое значение [11] .

Ход изменений в социальной структуре на рубеже IV и III тысячелетий был нарушен переворотом в сфере производства, связанным с переходом к массовому изготовлению орудий из металла [12] . Внедрение меди оказывало решающее воздействие на все стороны общественной жизни. Развитие металлургии обеспечивало дальнейшее возрастание производительности труда, что способствовало накоплению излишков сверх необходимого обществу запаса продуктов и неравномерному распределению достатка внутри племени. Довольно скоро результаты этого сказались на структуре общества.

Действительно, на протяжении III тысячелетия в ряде областей Греции, особенно на островах и в прибрежных землях материка, четко выявились крупные сдвиги в сфере социальных отношений. Так, в северной части Эгейского моря, на Лемносе [13] , около 2750 г. на месте скромного сельского поселения Полиохни-I появился поселок, который с полным основанием может быть назван протогородом. Этот центр, Полиохни-П, просуществовал несколько столетий, причем за это время его дважды обносили оборонительными стенами. Около 2550 г. началась новая фаза — Полиохни-III. Это был уже настоящий город, по площади в два раза больший, чем несколько более поздний город Троя-Н (2500—2200 гг.) на побережье Малой Азии. В Полиохни-III дома составляли правильные кварталы, разделенные широкими улицами, по большей части мощеными. Значительная разница между размерами домов указывает на сильную имущественную дифференциацию в среде горожан.

Оборонительные укрепления города в это время были перестроены. Новая стена, существовавшая в периоды Полиохни-III и Полиохни-IV (около 2550—2250 гг.), отличается монументальными размерами и мощными башнями.

Развитие городской жизни ознаменовалось не только подъемом материального производства. Крупные сдвиги происходили в духовной жизни тогдашних обитателей Лемноса. Полного представления об этих процессах у нас нет, однако можно отметить некоторые характерные черты. В частности, имело место преднамеренное укрытие ценностей. Общество, видимо, вырабатывало какие-то нормы, осуждавшие недобросовестное присвоение вещей. В качестве свидетельства сошлемся на клад, найденный в слое Полиохни-V (XXIII — XXII вв.). Под глинобитным полом небольшой кладовой был закопан глиняный кувшинчик. Там лежали изящные золотые украшения: несколько пар серег, браслеты, пуговицы и булавка с головкой, украшенной двумя птицами. Как отмечает руководитель раскопок, итальянский археолог Бернабо-Бреа [14] , некоторые из этих драгоценностей аналогичны по стилю ювелирным изделиям царской сокровищницы заключительной фазы слоя Троя-II (приблизительно XXIII в.).