Греческое общество второго тысячелетия до новой эры и его культура

Блаватская Татьяна Васильевна

Условия находки клада в Полиохни говорят о том, что последний владелец этих мастерски исполненных украшений не мог использовать их по прямому назначению, они сохранялись у него лишь как тайное сокровище.

Общий характер бытовых и производственных древностей из слоев Полиохни II—V ясно указывает на высокое развитие городской жизни в течение XXVI—XX вв., несовместимое с существованием норм первобытнообщинного строя. Лемнос этого времени следует уже отнести к разряду тех греческих земель, где происходило становление раннеклассового общества.

Аналогичные процессы протекали тогда же и на Лесбосе, отстоявшем от Лемноса на 65—70 км и на 10—15 км от берегов Троады. Раскопки на месте современного Ферми показали, что уже в начале III тысячелетия поселок Ферми-I был значительным меднолитейным центром. Постепенное развитие форм городской жизни привело к тому, что около XXV в. Ферми-V представлял собой крупный город с массивными оборонительными стенами, мощеными улицами и разветвленной системой водоснабжения и водосброса [15] .

15

W. Lamb. Excavations at Thermi in Lesbos. Cambridge, 1936.

Столь

же быстрое развитие в сфере производства и в общественной жизни характерно для истории Кикладских островов в III тысячелетии, особенно тех, которые были богаты естественными ресурсами. Сильная, ярко выраженная культура этих островов, именуемая Кикладской, в эпоху ранней бронзы играла огромную роль в развитии окружающего населения; с островов вывозили медные и бронзовые изделия. Особенно высоко была развита ранняя металлургия на островах Спросе и Паросе, как показали изыскания О. Девиса [16] . Помимо меднолитейного ремесла кикладяне создавали великолепные сосуды из камня и глины, а также мраморные фигурки человека, которые обычно клали в могилы. Интенсивное развитие мореходства также способствовало быстрому росту ремесел. В середине III тысячелетия на некоторых Кикладских островах уже существовали поселки городского типа или даже настоящие голода, как, например, Халапдриапп па Спросе [17] .

16

O.Davies. Roman Mines in Europe. Oxford, 1935, p. 262—264.

17

Мы не касаемся здесь весьма важного вопроса о тесных связях Кикладской культуры III тысячелетия с яркой Бутмирской культурой, развивавшейся на территории Сербии между 3400 и 2800 гг.

Развитие ремесел и городской жизни означало неизбежное крушение основ первобытнообщинного строя. Уходили в прошлое устои первобытной демократии, в обществе все больший вес приобретали имущие круги. Из кого формировался этот слой, хорошо показывает некрополь на острове Аморгосе [18] , где раскрыто несколько сотен погребений, причем каждая могила обычно содержала останки одного человека. Во многих захоронениях найдено медное или бронзовое оружие — кинжалы и наконечники копий, иногда достигающие длины в 0,32 м. В нескольких могилах встречаются серебряные кинжалы, сосуды и ленты.

18

R. Dussaud. Les civilisations prehelleniques dans le bassin de la mer Egee. Paris, 1910, p. 65—96.

Не подлежит сомнению, что обладатели металлических вещей принадлежали к многоимущему населению. Ведь в XXIV—XXIII вв., к которым относятся погребения в упомянутом некрополе Аморгоса, медное оружие представляло значительную ценность, несомненно даже большую, чем мелкие золотые украшения спустя тысячу лет.

Добавим к этому, что если воину клали в могилу оружие, имевшее определенную ценность [19] , то это значит, что в доме имелся другой клинок (или клинки), переходивший к следующему поколению в этой семье. Итак, инвентарь захоронений на Аморгосе позволяет дополнить представления о состоянии кикладского общества во второй половине III тысячелетия: расцвет ремесел и развитие городской жизни [20] сопровождались выделением слоя военной аристократии.

19

Фото такого оружия см. P. Demargne. Naissance de Tart grec. Paris, 1964, fig. 54—55.

20

На острове Сиросе были открыты оборонительные стены вокруг Халандри ани, относящиеся к XXVI—XXV вв. (работы X. Цунты в 1899 г.).

Картина социальных сдвигов в бассейне Эгейского моря будет неполной, если не упомянуть Крит. Как известно, в период неолита этот остров значительно уступал материковой Греции в своем развитии. Положение изменилось в III тысячелетии, особенно во второй его половине. Весьма интересно наблюдение Дж. Пендлбери о том, что в 2200—2000 гг. культурное развитие сосредоточивается на севере и в центре Крита [21] . Именно в это время на острове появились отдельные небольшие царства, правители которых уже возводили первые, еще достаточно простые здания своих дворцов (в Кноссе, Маллии и Фесте; что касается недавно открытого четвертого большого дворца в Като-Закро, на восточной оконечности острова, то пока данные, относящиеся к III тысячелетию, еще не опубликованы).

21

Дж. Пендлбери. Археология Крита. М., 1950, стр. 111.

Приведенные факты бесспорно свидетельствуют, что островной мир Эгейского моря в III тысячелетии переживал бурный период становления новых социальных отношений [22] .

Земли материковой Греции также вступили на этот путь. В дополнение к уже высказанным соображениям об истории древнейшего греческого массива [23] добавим, что приморские области, особенно побережья Эгейского моря, развивались почти в том же темпе, что и островные районы [24] . Убедительную картину дает Лерна [25] , династы которой уже в XXIV—XXIII вв. обитали в доме (здание BG), более монументальном, чем палаты современных им критских царей [26] . Весьма показательно, что в XXII в. лернейский царь начал сооружать новый дворец («Дом с черепицами»). Его планировка с полным правом может быть названа прототипом расположения ахейских дворцов II тысячелетия. И хотя здание погибло от пожара, будучи недостроенным, все же оно служит важной вехой в истории общества Южной Греции. Следует отметить, что в Пелопоннесе и во внутренних областях изучаемый период (Раннеэлладский II) был временем активного возвышения знати над рядовым населением. Ярким свидетельством служит золотой сосуд, имеющий типичную

для XXIV—XXIII вв. форму «соусника». Он происходит из Гереи, на берегу Алфея, в западной части Аркадии [27] .

22

Весьма важно наблюдение С. Вайнберга о том, что эпоха бронзы начинается на Кикладских островах несколько раньше, чем на Крите, и может быть, чем на материке («The relative chronology, of the Aegean in the Neolitic Period and the Early Bronze Age», ed. R. W. Erich. Chicago, 1954, p. 94—96).

23

Т. В. Блаватская. Ахейская Греция, стр. 35—47.

24

Вероятно, важные свидетельства дадут исследования Эвбеи. Происходящие оттуда один серебряный и два золотых сосуда, относящиеся еще к первой трети III тысячелетия (P. Demargne. Naissance..., p. 34, fig. 31—33, хранятся в музее Бенаки), — верный тому залог.

25

J. L. Caskey. Lerna in the Early Bronze Age. — AJA, 72, 1968, p. 313—316.

26

Появление великолепных дворцов на Крите около 2000 г. было возможно благодаря длительному процессу социальной дифференциации и связанных с нею идеологических представлений. Отрыв критской знати от народа красноречиво подтверждается развитием высокохудожественного ювелирного ремесла. Утонченность и профессиональное мастерство критских златокузнецов (см., например, золотую подвеску из некрополя Маллии, представляющую двух шершней, высасывающих соты, сделанную около 2000 г. — Sp. Marinatos. Kreta und das Mykenische Hellas. Munchen, 1959, Taf. 13) были выработаны в ответ на ставшие уже повседневными требования высших слоев — царских родов и окружавшей их знати О роскоши аристократии уже в Раннеминойском II периоде (2600—2300) свидетельствуют два обширных дома в Басилики (к югу от Гурнии), стены которых были покрыты красной штукатуркой (Дж. Пендлбери. Археология Крита, стр. 77).

27

P. Demargne. Naissance..., p. 76, fig. 98. Демарнь датирует вазу 2500 — 2000 гг., однако он не обратил внимания на то, что в глиняной утвари данная форма исчезает после 2200 г. почти полностью.

Нет необходимости перечислять остальные, правда, пока еще немногочисленные [28] , археологические факты, бесспорно свидетельствующие о социальных взрывах, происходивших в отдельных местностях Греции во второй половине III тысячелетия. Этот процесс нельзя представить прямолинейно и думать, что он равномерно охватывал всю территорию. Вероятно, в начальных фазах развитие шло в отдельных центрах, на периферии которых в дальнейшем происходили новые взрывы, ведшие к возникновению новых очагов.

28

Об Агиос-Космасе и Рафине см. Т. В. Блаватская. Ахейская Греция, стр. 36—4u. Чрезвычайно важны работы последних лет на острове Эгина где обнаружено многослойное городище раннеэлладского времени. В самом нижнем горизонте, на материковой скале, здесь открыт дом с несколькими печами, которые исследователь Г. Вальтер склонен связать с металлообработкой. Выше залегал слой укрепленного поселения, в восточной части оборонительной стены открыто двое ворот. Крепость погибла в пожаре, но сразу же здесь возобновилась жизнь: поврежденные участки стен были восстановлены и сделаны более основательными, изменена система входов. В дальнейшем эти стены неоднократно ремонтировали и добавили башни и внешний панцирь стен (Archaeological Reports for 1969 — 1970, p. 7).

К сожалению, нам известны лишь общие черты этой социальной революции — перехода раннегреческого общества от первобытнообщинного к раннеклассовому строю. Впервые в материковой Европе происходило формирование классового общества и государства. Естественно, что процесс этот шел медленно. О многих деталях его можно лишь догадываться.

В частности, следует отметить сложность политического аспекта происходивших изменений. Так как органы власти в племенном мире не являлись специальным аппаратом угнетения широких масс (эти органы имели авторитет благодаря устоям первобытной демократии), наступление на исконные племенные институты, очевидно, вели не все свободные общинники, но слой военной аристократии, становившийся все более активным. Конкретные условия играли большую роль в сложении групп, враждебных устоям племенной демократии. Одно несомненно — здесь не могло быть какого-то единовременного переворота, изменение политических органов шло весьма постепенно [29] .

29

Можно думать, что развитие иногда шло скачками — удачные войны, особо обогащавшие верхушку одного племени или союза племен, или появление выдающихся своими личными качествами династов (на первое место следует поставить такие черты их, как властолюбие и корыстолюбие) могли давать определенный импульс событиям в отдельных землях.

В то же время в духовной жизни общества можно предполагать конфликты традиционных норм племенного строя с воззрениями и стремлениями слоев, становившихся господствующей силой в нарождающемся новом социальном порядке. Тот принцип борьбы нового со старым, который пронизывает самые древние пласты греческой мифологии, вероятно, отчасти отражает эти давние столкновения в области идеологии.

Безусловно, рассматриваемый процесс имел паузы, а иногда и частичные отступления. Последние должны были происходить в такие периоды, когда передвижения племен или межплеменные войны выдвигали в качестве ведущей политической силы племена с более крепким первобытнообщинным строем. Отмеченные явления могли оказывать большее воздействие на обитателей материковой Греции, тогда как племена, заселявшие острова, представляли более монолитную по уровню развития массу [30] . Все же и в основном массиве греческих земель, несмотря на локальные задержки, исторический процесс не изменял главного направления — движение шло от первобытнообщинного к раннеклассовому обществу.

30

Одновременное появление четырех дворцов в разных областях Крита около 2000 г. бесспорно свидетельствует о таком единообразии.