Грегор и проклятие теплокровных
Шрифт:
— Босоножка! — позвал Грегор. — Иди-ка сюда, нам нужно кое-что съесть.
Он не раздумывая запихнул целую пригоршню звездолиста в рот и начал жевать. Не так уж плохо, похоже на смесь лимона, зеленого чая и мяты. Босоножка есть листочки решительно отказывалась — она не ела зелень, но Хэмнет придумал игру «кто больше и быстрее съест звездолистиков». Газард и Темп играли вместе с ней и почти всякий раз позволяли ей выиграть, так что вскоре она сжевала и проглотила достаточное количество лечебной травы.
Собирать звездолист было приятно — он легко отрывался от стебелька,
Тогда Грегор вспомнил, что у него есть скотч.
— Вот, я придумал! — воскликнул он.
При помощи скотча они могут упаковать целое поле звездолиста.
— Ты просто молодчина! — похвалил его Хэмнет. — Спасибо!
— Не меня надо благодарить, а Марета, — ляпнул Грегор и сразу прикусил язык.
Теперь, когда ему была известна история сада Гесперид и то, как Марет спас жизнь Хэмнету, он почувствовал неловкость, произнеся это имя.
— Прости, — пробормотал он.
— За что? — удивился Хэмнет. — Марет — один из немногих людей, перед которыми я считаю себя должником.
— Да, — вздохнул Грегор с облегчением. — Он замечательный.
— Ну что ж, — объявил Хэмнет. — Давайте собирать урожай.
Все с энтузиазмом принялись за работу, но вскоре выяснилось, что реальная польза в деле упаковки есть только от людей — у других существ со скотчем возникали проблемы. Да и Босоножка с Газардом были те еще помощники, поэтому их отправили собирать листочки. Газард собирал, а Босоножка напевала на мотив «Алфавитной песенки» полюбившийся ей рефрен из пророчества: «Поворот, и еще, и еще, и опять не туда…» — и весело кружилась, а потом, смеясь, падала в траву. Аврора и Найк, чья дееспособность была все еще ограничена, присматривали за ней. Когда поле наскучило Босоножке и она начала проявлять интерес к зарослям вокруг, Грегор достал из рюкзака и вручил ей мячик, а еще он дал ей зеркальце Нериссы — Босоножка обожала строить себе рожицы.
Грегор работал в паре с Люксой, они отрывали полоски скотча и связывали пучки звездолиста. Хэмнет принимал пучки и складывал их вместе, постепенно у него получилось что-то вроде стога.
Когда он не мог их слышать, Грегор повернулся к Люксе:
— Интересную историю рассказал Живоглот.
— Да, это объясняет то, почему он бежал из Регалии, — кивнула Люкса. — Но это не объясняет, почему он не вернулся, когда его сознание вполне прояснилось.
— Да потому, что он не хотел больше сражаться, Люкса, это же очевидно! — сказал Грегор. — Он больше не мог убивать.
— Никто из нас не получает удовольствия от убийства, — возразила Люкса. — Но мы вынуждены делать это — чтобы выжить.
— Что ты хочешь этим сказать? Что он трус? — нахмурился Грегор.
— Нет, трус не тот, кто боится умереть. Но я думаю, что ему легче было остаться здесь, в джунглях, одному, чем вернуться к своей прежней жизни, — заметила Люкса.
Грегор задумался. Во-первых, меньше всего жизнь в джунглях похожа на праздник. А потом —
— Не знаю, Люкса, — покачал головой Грегор. — Я думаю, это был очень смелый поступок. И я думаю, для него это был в тот момент единственно возможный выбор.
— Я тоже не знаю. — И Люкса наклонила голову, будто бодаясь. — Но смог бы ты, Грегор, оставить вот так свою семью?
— Это нельзя сравнивать! В моей семье даже телесные наказания не применяются! — возразил Грегор. — А твоя семья постоянно воюет.
— Теперь это и твоя война, — ответила Люкса, отгрызая скотч.
Хэмнет закончил складывать готовые пучки и пришел помогать им. Люкса и Хэмнет практически не говорили друг с другом. И это было плохо, считал Грегор, ведь они оба ему нравились, к тому же они были близкими родственниками, и вообще…
Он не знал, как заставить их говорить, но все же предпринял попытку.
— Ну до чего же вы похожи! — воскликнул он. — Даже улыбаетесь одинаково!
Они посмотрели друг на друга почти враждебно, но промолчали.
— Значит, Люкса похожа на свою маму, да? — продолжал Грегор. — Живоглот сказал, она как две капли воды похожа на твою сестру-близнеца.
Это был вопрос, и Хэмнету пришлось ответить.
— Да, просто удивительно, насколько Люкса похожа на Юдит. Даже когда она была совсем ребенком… — И он замолчал.
— Точно, ты же, видимо, знал Люксу маленькой, — обрадовался Грегор.
— Да. И мы были друзьями, Люкса и я. Я даже как-то вывез ее за пределы города. Она летела верхом на своей первой летучей мыши.
— На кристальный пляж, — вдруг тихо произнесла Люкса.
Хэмнет посмотрел на нее с удивлением:
— Ты помнишь?! Тебе же было годика два, не больше!
— Помню, но не все. Я до сих пор храню осколок кристалла. Он голубой, — сказала она.
— И по форме напоминает рыбку, — отозвался Хэмнет. — Я помню. — Вдруг глаза его наполнились слезами. — Знаешь, Люкса, из всего, что я оставил в Регалии, ты была моей самой большой потерей. Ты и твоя мама.
— Ты мог бы прийти и навестить нас. — Голос Люксы прозвучал обиженно и совсем по-детски.
— Нет. Я бы уже не смог уйти. Ты же знаешь, как действует Соловет: она бы вновь заставила меня возглавить армию… — ответил Хэмнет.
— Она не могла бы силой тебя заставить, — возразила Люкса.
— А я уверен, что именно так она бы и поступила, — пробормотал Грегор.
Соловет нашла бы способ заставить своего сына воевать. Чувство вины. Стыд. Долг. Что-нибудь еще.
— Я не мог снова к этому вернуться, — продолжал Хэмнет. — После того как… я до сих пор вижу их во сне… слышу голоса, которые зовут на помощь и умоляют спасти их… И ради чего все это было? Зачем? Кому это пошло на пользу?.. Когда все было кончено, люди и крысы возненавидели друг друга сильнее, чем когда-либо. И Подземье стало еще более опасным местом.