Грегор и смутное пророчество
Шрифт:
При появлении Грегора все вскочили, склонившись в поклоне.
— Приветствуем тебя, воин, и позволь поблагодарить тебя за все, что ты для нас сделал, — торжественно произнес Викус. И сразу вслед за этим тепло и грустно улыбнулся — уже без пафоса, чисто дружески.
— Спасибо, я очень рад, — ответил Грегор. — Но что вы собираетесь сделать с Аресом?
— Мы как раз готовимся голосовать, — сказал Викус. — Тут много спорили и пришли к выводу, что он наверняка знал о планах Генри. Должен был знать.
— Но
— Он породнился с Генри, — возразила большая рыжая летучая мышь. — Трудно в таком случае поверить в его невиновность.
— А как насчет моей невиновности? — В голосе Люксы звенели слезы. — Мы с Генри были очень близкими друзьями. Выходит, меня тоже следует изгнать?!
Присутствующие взволнованно зашумели. Все отлично знали, что Генри и Люкса были неразлучны. Но именно за спиной у Люксы Генри сплел заговор…
— Даже если мы признаем Ареса невиновным в участии в заговоре, на нем останется другое клеймо: он предал родство, — промолвила рыжая летучая мышь. — И потому все равно должен быть изгнан.
— Даже несмотря на то, что он не захотел быть в родстве с негодяем и предателем?! — воскликнул Генри. — Ну знаете, на такой случай вам следует разработать особые правила!
Несколько членов совета принялись лихорадочно рыться в куче старинных свитков, лежавших на столе, пытаясь найти ответ на его вопрос. Остальные явно жаждали крови.
— Мне не важно, был он замешан в предательстве или просто изменил родству, — резко сказала какая-то женщина. — Я просто хочу, чтобы его не было. Кто здесь отныне сможет ему доверять?!
По арене прокатился ропот. Арес еще сильнее сжался, словно пытаясь стать как можно меньше ростом и незаметнее, буквально врасти в землю — будто чужая злоба и ненависть придавливали его к земле.
Грегор не знал, что делать. Но неужели он будет просто стоять и смотреть, как Ареса приговаривают к вечному изгнанию в Мертвые земли, то есть на верную смерть?! И как уговорить их, чтобы они изменили решение?
Рыжая летучая мышь эхом повторила слова женщины с трибуны:
— В самом деле, кто из нас сможет отныне ему доверять?
— Я! — вдруг крикнул Грегор, и трибуны мгновенно стихли. — Я доверю ему свою жизнь!
Теперь он знал, что нужно делать. Он подбежал к Аресу и протянул ему руку. Арес вначале непонимающе поднял голову, но потом до него дошло:
— О, нет, Наземный, — прошептал он. — Я этого не достоин.
Грегор сам схватил Ареса за коготь на левой лапе. На трибунах стало так тихо, что можно было услышать, как падает монетка.
Грегор начал говорить:
АРЕС ЛЕТЯЩИЙ, ОТНЫНЕ МЫ НЕРАЗЛУЧНЫ С ТОБОЙ…
Дальше
В ЖИЗНИ И СМЕРТИ СВЯЗАНЫ ОБЩЕЙ СУДЬБОЙ.
В ТЕМНОТЕ, НА ВОЙНЕ, В ОПАСНОСТИ И ОГНЕ — Я НА ПОМОЩЬ ПРИДУ К ТЕБЕ, А ТЫ — КО МНЕ.
Последнюю строчку Грегор вспомнил уже сам и произнес без подсказки.
К Аресу стала возвращаться надежда. Раз воин захотел с ним породниться, это еще не означало, что его не подвергнут изгнанию, но это могло ему помочь. И все же Арес колебался.
— Ну, Арес, — мягко попросил Грегор, — теперь твоя очередь.
И Арес решился:
ГРЕГОР НАЗЕМНЫЙ, ОТНЫНЕ МЫ НЕРАЗЛУЧНЫ С ТОБОЙ.
В ЖИЗНИ И СМЕРТИ СВЯЗАНЫ ОБЩЕЙ СУДЬБОЙ.
В ТЕМНОТЕ, НА ВОЙНЕ, В ОПАСНОСТИ И ОГНЕ — Я НА ПОМОЩЬ ПРИДУ К ТЕБЕ, А ТЫ — КО МНЕ.
Грегор повернулся лицом к толпе. Он стоял рядом с Аресом, не отпуская его коготь. И вдруг заговорил властно и уверенно, так, как не говорил никогда в жизни:
— Я — Воин. Я тот, кого Он назвал. Кто из вас осмелится изгнать Ареса — с которым я только что породнился?..
ГЛАВА 27
Они долго спорили, и обсуждали, и просто говорили о законах, но в конце концов было решено оставить Ареса. И конечно то, что Арес породнился с Грегором, оказалось весомым аргументом.
Один из подземных старцев все еще рылся в древних свитках, пока Викус не сказал ему:
— Да полно вам зря терять время и силы — вы ничего там не найдете: такое случилось впервые.
Грегор повернулся к своей летучей мыши:
— Знаешь, я ведь, надолго здесь не задержусь.
— Ничего страшного, — ответил Арес. — Пока могу летать — я всегда в твоем распоряжении.
Как только судьба Ареса решилась, Грегор пулей полетел в больничное крыло. Он немного нервничал, открывая дверь палаты, в которой лежал папа, потому что не знал, что ему предстоит увидеть. Но перед ним открылась чудесная картина: папа, смеясь, полулежал в постели, а Босоножка пыталась накормить его печеньем.
— Привет, пап, — сказал Грегор с улыбкой.
— О, Грегор! — воскликнул папа, просияв и распахнув объятия, и Грегор тут же крепко прижался к отцу.
Это могло бы продолжаться целую вечность, если бы не вмешалась Босоножка:
— Нет, Ге-го, — строго сказала она, — папа кусает петенье.
— Няня сказала, что меня нужно хорошо кормить, и она отнеслась к этому очень серьезно, — объяснил отец, смеясь.
— Ты как? — спросил Грегор, не в силах от него оторваться.
— О, при такой кормежке я скоро буду совсем как новенький! — сказал папа.
Оба они понимали, что все не так просто. Жизнь никогда уже не будет, как прежде. Но ведь главное, что они живы.