Грех и чувствительность
Шрифт:
До его появления на балу у Кастеров оставалось приблизительно пять часов. Внизу его ждала дюжина посланий от дам, каждая из которых была бы рада, если бы он позвал ее или заехал к ней сам. Но в данный момент ему было не до флирта. Поэтому вместо того чтобы ответить на многочисленные послания, он спустился вниз и сделал нечто абсолютно для него нехарактерное – отправился в библиотеку.
Элинор прочла записку.
– «Кадриль или какой-нибудь другой танец», – сердито нахмурив брови, повторила она.
– Что-нибудь не так, Нелл? –
– Все в порядке. Просто я иногда размышляю вслух. Она старалась уважать желание Деверилла не вносить в отношения ничего личного, хотя в глубине души не представляла себе, каким образом можно быть связанным с человеком ближе, чем они. Разве что обнажиться полностью. При этой мысли она покраснела и горячая волна пробежала по всему ее телу.
– Ты будешь у Кастеров нынче вечером, не так ли? – спросил Закери, вычеркивая какую-то строчку из только что написанного. – Кастер говорит, что бал будет сенсацией сезона.
– Они все так говорят. Я пока что воздержусь высказывать свое мнение.
– Так ты идешь?
Наверное, придется, поскольку она должна была зарезервировать «кадриль или какой-нибудь другой танец для Деверилла.
– Да, я предполагаю быть там.
– С нами?
– Если не возражаете, я поеду вместе с вами в экипаже, он немного помолчал, потом, вздохнув, заметил:
– Долго ли еще ты будешь продолжать все это?
– Я думала, что ты на моей стороне.
– Я был бы на твоей стороне, если бы увидел, что это идет тебе на пользу и делает тебя счастливой. Но, откровенно говоря, Нелл, я не вижу, что эта «свобода» тебе приносит, если не считать лишних стычек с Мельбурном и слез при встрече с тетей Тремейн.
– Кто сказал, что я плакала?
Явно огорченный, Закери вскочил на ноги.
– Я, дорогая, не слепой. Глаза у тебя были красные и припухли. И…
– Предполагается, что такие вещи леди не говорят, Закери.
– Ты не леди. Ты моя сестра. И я никогда не позволю Мельбурну выдать тебя замуж за человека, который тебе не нравится.
Замужество. Она фактически забыла, что изначально это было причиной ее восстания против тирании братьев.
– Спасибо за добрые намерения, но ты никогда не пойдешь против Мельбурна, если он предпочтет настоять на своем. И ты, и Шей подчиняетесь каждому его приказанию, как будто он превосходит вас во всем, а не просто старше вас на каких-то пять лет.
– В моем случае – на восемь, – уточнил он. – И на одиннадцать – в твоем. – За эти годы он обрел жизненный опыт и мудрость.
– Я сама знаю, чего хочу и кто мне нужен. И возраст тут ни при чем. Я не хочу жить под чужую диктовку, Закери.
Брат поднял руки.
– Хорошо, хорошо. Сдаюсь. Не хочу спорить с тобой. Однако мне странно, что от Деверилла ты принимаешь советы, а от меня – нет.
– Я выслушиваю все советы, – поправила она. – А потом поступаю так, как сама того пожелаю.
– Просто
Элинор положила записку Валентина в кармашек накидки и встала.
– Не хочу продолжать обсуждение этого вопроса. А ты подумай, у кого ты сможешь попросить совета, когда захочешь изменить свою жизнь.
– Но мне она нравится, – крикнул ей вдогонку Закери, когда Элинор уже выходила из комнаты, но она сделала вид, что не слышит его.
Ее радовало, что Закери был всем доволен. Но из-за этого ей еще сильнее захотелось того же. Она не была удовлетворена своей жизнью и пыталась ее изменить. Однако шансы получить то, что она хотела, были по-прежнему ничтожно малы.
Кажется, даже ее «бунт» не улучшил ситуацию. Мужчина, в чьих объятиях ей хотелось бы оказаться, посылает ей чрезвычайно вежливые записки и ничего не просит, кроме «кадрили или какого-нибудь другого танца», чтобы она могла рассказать ему о своих планах. Как он отреагирует на то, что она должна ему поведать, Элинор понятия не имела, а потому очень нервничала.
– Уж эти мне мужчины, – ворчала она, поднимаясь вверх по лестнице, чтобы взглянуть на только что доставленные от мадам Констанцы шедевры и решить, что ей хочется надеть этим вечером.
Глава 12
– Скажи, сколько у тебя новых платьев? – спросил Шарлемань, когда они входили в бальный зал дома Кастеров.
Элинор круто повернулась, так что подол ее изумрудно-зеленого платья обвился вокруг ног.
– Я еще не все получила, а заказала не менее пятнадцати, – сказала она. – Почему ты спрашиваешь?
– Просто так, если не считать того, что каждое из них укорачивает мою жизнь не менее чем на десяток лет.
Элинор усмехнулась и отправилась поздороваться с друзьями.
– Значит, в следующую среду мне придется присутствовать на твоих похоронах.
Когда они прибыли, она окинула взглядом зал, отыскивая глазами Кобб-Хардинга или Деверилла: первого – с ужасом, а второго – с нетерпением. Однако оба они, кажется, отсутствовали. Она предположила, что это, вполне вероятно, один из тех многочисленных случаев, когда Валентин менял свои планы, если вдруг подвернется что-нибудь более интересное.
Однако она тут же подумала, а что именно, вернее, кто – мог отвлечь его. Ей стали известны имена, по меньшей мере, трех любовниц, которые были у него за этот сезон, однако в последнее время, как только она нуждалась в помощи, он оказывался тут как тут. А ведь это было очень непросто!
Поздоровавшись с друзьями, она поболтала с ними о событиях сезона, о том, кто уже получил предложения и от кого, но не спускала глаз с входной двери. Гости продолжали прибывать, но маркиза Деверилла среди них не было.