Грех и чувствительность
Шрифт:
– Но…
Перемещаясь так быстро, что его рука казалась невидимой, Валентин выбросил вперед свой кулак, нанеся Бернси прямой удар в подбородок. Мужчина обрушился на пол без звука. Перлайн снова бросился на маркиза, но неправильно рассчитал угол. Колено Валентина ударило его в лицо, и он упал вниз с тихим шипящим звуком.
– Вот так, – произнес Валентин, отряхивая руки. – Теперь лучше.
– Но ты согласился…
– Она согласилась, Стивен, – перебил он, перешагивая через ноги Бернси, и
Кобб-Хардинг еще крепче сжал руку Элинор.
– Она идет со мной. Не подходи, Деверилл. Я не хочу причинять ей боль, но я сделаю это, если ты не дашь мне другого выбора.
– Выбор, – повторил Валентин, вытирая рот тыльной стороной ладони. Тон его голоса оставался спокойным, но выражение его глаз было пугающим. Внезапно Элинор ощутила себя вдвойне счастливой потому, что в этот момент она не являлась Стивеном Кобб-Хардингом. – Тогда я дам тебе выбор, – продолжил маркиз. – Отпусти ее, или я заживо сниму с тебя кожу и скормлю твою тушу свиньям.
– Нет, – ответил Кобб-Хардинг. – Тебе не выиграть, Деверилл. Ты плохо обращался со мной и получишь в ответ в точности то же самое, если наши позиции поменяются местами. Ты можешь заполучить любую женщину. Она тебе не нужна. А мне – нужна.
– Ты не прав насчет этого, Стивен. – Слегка покачнувшись, Валентин ухватился за спинку единственного вертикально стоящего кресла в комнате. – Элинор… пригнись!
Девушка бросилась на пол. Кресло пролетело у нее над головой, попав Кобб-Хардингу в плечо, и от удара тот свалился сначала на стол, а затем на пол. Как только негодяй упал, Валентин тут же бросился на него, выкручивая ему за спину руку, до тех пор, пока Стивен не завизжал.
– Ты сломаешь мне руку!
– А на что ты жалуешься? – задыхаясь, выговорил Валентин. – Лежи смирно на полу, лицом вниз. – Он бросил взгляд через плечо на Элинор. – Раздобудь веревки или одеяла, или занавеси. Все, что угодно, чем мы сможем связать им руки.
Нелл заторопилась к двери, распахнула ее и почти натолкнулась на хозяина гостиницы и его жену.
– Вы слышали его, – рявкнула она. – Что у вас есть?
– Они угрожали нам, знаете ли, – вспылил хозяин, попятившись.
– Меня это не волнует. Найдите веревку, немедленно.
Очевидно, мужчина осознал, что взятка, которую ему пообещали, больше не предвидится, поэтому он принес длинную веревку из кладовки и вручил ее Элинор.
– Мне привести констебля?
Девушка почти согласилась, но сначала она хотела переговорить с Валентином. В ее сознании то оптимистическое преимущество в десять часов, которое у них было, продолжало убывать. Вызов полиции может полностью съесть его.
– Я сообщу вам через минуту, – уклончиво заявила она, убегая обратно в отдельную комнату.
Вместе они связали троих мужчин. Валентин так крепко затянул узлы на веревках на ногах
– Все, – наконец произнес Валентин, выпрямляясь. – Сейчас они уже никуда не поедут.
– С тобой все в порядке? – спросила Нелл.
Маркиз медленно протянул ей руку. Она положила свои пальцы на его ладонь, и он повел ее в дальний конец комнаты.
– У тебя кровь на щеке, – прошептал маркиз, прикасаясь к ее лицу.
– Не думаю, что это моя кровь. Это у тебя рассечена голова. – Элинор осознала, что его пальцы дрожат, и еще крепче сжала их. – Ты немного напугал меня.
– Я знаю. Мне нужно было, чтобы они расслабились хотя бы на мгновение. Я бы никогда… – Он остановился и откашлялся. – Я бы никогда не позволил никому причинить тебе боль, Элинор. Я должен был осознать, что Стивен не сдастся так легко. Я подверг тебя опасности. Это…
– Шшш, – прошептала она. – Я не пострадала.
– Нет, ты пострадала. – Маркиз наклонился, чтобы поцеловать ее. – Я не отношусь к тому типу мужчин, которым доверяют женщины. Я знаю, что ты не доверяешь мне.
– Я доверяю тебе свою жизнь, Валентин.
Он слегка улыбнулся.
– Но не свое сердце.
– Это не то, что я имела в виду. Ты напугал меня потому, что на секунду я подумала, что он убил тебя.
Валентин долго смотрел на нее.
– Благодарю тебя за это. – Затем, к ее изумлению, он взял другую ее руку и тоже сжал в своих руках, а потом опустился перед ней на колени. – Я… Я не смогу вынести, если потеряю тебя, Элинор, – продолжил он хриплым шепотом. – Ты заставляешь меня ощущать себя всемогущим, и счастливым, и удовлетворенным. Ты преподала мне так много уроков.
Элинор могла верить ему, когда его лицо было запрокинуто вот так, кровь бежала по одной щеке и обманчиво-сонные глаза смотрели более честно и искренне, чем она когда-либо помнила. Она хотела верить ему.
– Ты тоже многому научил меня. Большему, чем я когда-либо мечтала научиться.
Его улыбка отразилась глубоко в его глазах.
– Ты и я, мы с тобой не такие уж и разные, знаешь ли. Ты беспокоишься о слишком многих вещах, а я мало о чем беспокоюсь. За исключением тебя, конечно же. В последнее время ты заставляла меня слишком много думать.
О Боже.
– Неужели я это сделала?
– Да, именно ты. Я лю…
Дверь в общую комнату снова распахнулась. До того, как Элинор смогла хотя бы вздохнуть, Валентин вскочил на ноги, загородив ее своим телом. Девушка могла ощущать напряжение в его плечах, каждый мускул натянулся и был готов защищать ее. Оберегать ее.
Но маркиз не двигался. Сделав вдох, Элинор выглянула из-за его плеча.
– О нет, – прошептала она.
Его вычисления были неточны примерно на девять с половиной часов, но Валентин оказался прав. Ее братья догнали их.