Грех и любовь
Шрифт:
Висевшая на стене свеча отбрасывала мерцающий свет на узкую, крутую лестницу. При жизни отца комната в башне использовалась под склад. Она была забита сломанными стульями, сундуками и прочим хламом. Когда Итан после смерти отца стал графом, он первым делом приказал освободить это помещение и перенести все ненужное старье на чердак. И с тех пор он тысячи раз поднимался и спускался по этим ступенькам, приходя в свое убежище, чтобы писать стихи.
И вот теперь Джейн знает его тайну.
Мысль об этом была Итану неприятна. Хотя он доверял Джейн и знал, что она никогда его не выдаст,
А вот поди ж ты, потерял голову от девственницы! Да не просто девственницы, а Джейн Мейхью, нудной старой девы, блюстительницы нравственности его юношеских лет.
У дверей спальни Итана Джейн замешкалась и вопросительно взглянула на него:
— А твой камердинер?
— Он уже спит.
Джейн кивнула и, войдя в спальню, чуть ли не бегом помчалась к противоположной двери, словно опасаясь, что Итан схватит ее, швырнет на кровать с пологом на четырех столбиках и вновь займется с ней любовью. А он и в самом деле с удовольствием бы это сделал, хотя никогда еще не приводил в свою спальню любовниц. Он встречался с ними где угодно, только не у себя. Обычно это происходило у них дома или в его скромном доме в Хеймаркете.
Но Джейн не заслужила подобной гнусной тайной интрижки. Сегодня на него что-то нашло, и он совершил ужасную ошибку. Больше этого не повторится.
И все-таки… И все-таки он не мог забыть, как хорошо им было вместе. Нет, не может он ее отпустить!
И когда Джейн открыла дверь в коридор, у Итана мучительно сжалось сердце, и он, обняв ее за тонкую талию, порывисто воскликнул:
— Джейн, не уходи!
Джейн смело взглянула на него. Строгие черты ее лица казались в свете свечи вырезанными из камня.
— Я и так уже слишком долго у тебя была. Ты ведь сам это сказал…
— Знаю, но…
Итан запнулся. Его вдруг охватило яростное желание притянуть Джейн к себе, убедиться, что она его не презирает.
Тихонько выругавшись, он повернул ее к себе лицом и приник к губам.
Она застыла, а затем, обхватив его руками за шею и издав тихий стон, с жаром ответила на поцелуй. Она его не презирает. Итан почувствовал отчаянную радость и яростное желание.
Он прервал поцелуй, собираясь отвести Джейн в спальню.
Но в этот момент взгляд его упал в глубину темного коридора, и он похолодел от ужаса. Худшее, что могло произойти, свершилось!
По коридору шли трое. Две женщины и мужчина: мать, тетя Вильгельмина и разгневанный герцог Келлишем.
Глава 18
У Джейн подкашивались ноги от переполнявшего ее желания, и она всем телом прильнула к Итану. Внезапно она почувствовала, как он напрягся. Ей захотелось погладить его по щеке, но он, перехватив ее руку, отвел ее от лица, настороженно глядя куда-то вдаль. Обиженная, не зная, что и думать, Джейн повернула голову в ту сторону, куда он смотрел, и ахнула.
Неужели они видели, как Итан ее целовал? И почему ей так страшно? Ведь она сама хотела, чтобы их с Итаном застали на месте преступления. Во всяком случае, до того момента, пока он откровенно
Подойдя к ним, герцог Келлишем так посмотрел на Джейн, что она готова была провалиться сквозь землю от стыда. О Боже! Да ведь одежда ее в беспорядке, волосы растрепаны!
Джейн судорожно сжала в руке шпильки, которые собрала с ковра у камина. Шпильки, выпавшие из ее прически, когда они с Итаном занимались любовью.
— Что все это значит, Чейзбурн? — строго спросил герцог.
Не выпуская руки Джейн, Итан, спокойно встретил разъяренный взгляд герцога.
— Что значит? Думаю, моя мать может вам все объяснить.
Ведь она специально привела вас сюда.
В голосе Итана звучала ярость, и любой другой на месте Розалинды затрепетал бы от страха. Однако графиня и не подумала испугаться. Не сводя с сына надменного взгляда, она спросила, удивленно вскинув брови:
— О чем это ты? Я показывала его светлости и Вильгельмине фамильные портреты, которые, как тебе известно, находятся в этом крыле. Я понятия не имела о том, что здесь происходит.
— Полагаю, если бы ты нас здесь не застала, то ворвалась бы ко мне в спальню под тем предлогом, что хочешь показать гостям картины.
— Не язви, Итан. В конце концов, это ты провинился, а не я.
Повернувшись к Джейн лицом и уткнувшись носом в платок, тетя Вильгельмина запричитала:
— Как ты могла так поступить? Как могла так меня опозорить? Уж не я ли тебя растила, забывая о себе! О Господи! Где мое успокоительное?
Чувствуя себя безмерно виноватой, Джейн обняла толстуху за необъятную талию. Вильгельмина, рыдая, повисла у нее на шее. Итан быстро нарушил эту идиллию. Подойдя К тете Вилли, он взял ее за руку и строго сказал:
— Вам нужно лечь, мадам. Сейчас я позвоню лакею, и он отведет вас в вашу комнату. Джейн может пойти с вами.
— Да, так будет лучше всего, — согласилась леди Розалинда. — А мы с его светлостью пока уладим дела с Итаном.
— Я никуда не пойду, — заявила Джейн. Она не желала, чтобы кто-то решал ее судьбу. Они наверняка будут заставлять Итана жениться на ней, а когда он откажется, будут вынуждены отправить ее обратно в Уэссекс. — Я взрослая женщина и могу сама за себя постоять.
— Я тоже должна остаться, — заявила тетя Вилли, опираясь всей тяжестью на руку Джейн. — В конце концов, Джейн моя любимая племянница. И моя обязанность отстаивать ее интересы, особенно в таких ужасных обстоятельствах.
— Что ж, очень хорошо. — Леди Розалинда величаво махнула рукой. — Может быть, пройдем в спальню графа? Там нам никто не помешает.
Джейн села на табурет рядом с креслом, в котором, всхлипывая и что-то бормоча себе под нос, расположилась тетя Вилли. Закусив губу, Джейн изо всех сил старалась держаться с достоинством, хотя это было нелегко. Она ни о чем не сожалела. В конце концов она разработала план по совращению Итана с благородной целью — чтобы у Марианны была мать.
Итан стоял у камина, повернувшись лицом к матери и герцогу. Глаза его метали молнии, и вообще он ничем не напоминал того страстного, неотразимого любовника, каким был совсем недавно, в комнате в башне.