Грех у двери (Петербург)
Шрифт:
Помимо воли знакомые созвучия гимна трогали его и волновали. Эти шестнадцать музыкальных тактов, заимствованные Львовым из безвестного голландского хорала, как бы являли ему всё величие российского престола.
За тринадцать лет царствования государь привык считать Россию чем-то вроде семейной вотчины. Но сейчас, как это за последнее время случалось с ним всё чаще, всплывало смутное сознание, что сущности своей державы он, пожалуй, ещё не разгадал.
Российская империя или просто — Русь?..
Он чувствовал тут коренное различие, а уловить — какое именно, был бессилен. Мерещилось что-то сумбурное, многоликое.
Государь напряжённо сосредоточился на мысли:
«Император всероссийский?..»
Ему
«А русский царь?..»
Перед монархом сейчас же встала другая картина: Лиговка… вокзал… и восьмипудовая туша державного батюшки в поддёвке и шапке на разжиревшем битюге [280] ; рука его, ломавшая подковы, как несокрушимый тормоз, осаживала упрямое животное на самом краю какой-то трясины.
Государь невольно растерялся: после них быть всадником ему как будто не по размаху!..
— «…Сильный, державный…» — празднично звучали льстивые слова Жуковского.
280
Конный памятник Александру III в Петербурге работы скульптора П. П. Трубецкого; открыт в 1909 г. Во время, описываемое автором романа — 1907 г., Николай II не мог воображать картины с памятником державному родителю.
А самому не верилось!.. Нет, не найти ему в себе той искорки, которой обладали венценосцы-предки! Зачем себя обманывать? Недаром давно уже гнетёт предчувствие. Он это ощутил ещё на коронации, в Москве, когда его разгорячённый лоб ожгло холодное прикосновение тяжёлой императорской короны…
В груди монарха защемило. Была секунда, когда хотелось сжать руками голову и громко заголосить, чтобы отогнать внезапно набежавший суеверный ужас.
Но безоблачная улыбка, как железное забрало рыцарского шлема, не выдала, не шелохнулась.
Мажорные аккорды гимна нарастали всё торжественней.
— «…Царствуй на страх врагам!..» — загремел могучий бас Шаляпина [281] , прорываясь на мгновение сквозь все остальные звуки.
Государь встрепенулся. Слова задели его за живое. Пришло на память предостережение дяди-главнокомандующего в недавнем откровенном разговоре: «Надёжен как верноподданный только простой народ, мужик; интеллигенция крамольна поголовно».
Самодержца охватило жуткое чувство: здесь кругом, значит — все враги!.. Поясница напряглась, пальцы сцепились туже. Он обвёл глазами ярко освещённый зал с каким-то безнадёжным вызовом: ещё поборемся!
281
Шаляпин Фёдор Иванович (1873–1938) — великий русский певец (бас); Мельник из оперы «Русалка» А. С. Даргомыжского, о которой идёт речь в романе, — одна из лучших партий Шаляпина.
— Il est superbe ce soir [282] , — обрадовалась тётя Ольга, следившая за выражением его лица.
— On voit qu'il n'a pas froid aux yeux. Et quelle allure [283] , — согласились остальные.
А взгляд государя задержался на штофной с позолотой ложе прямо по другую сторону оркестра. Его внимание привлёк Столыпин.
Председатель Совета министров глядел куда-то в сторону. От его властного чернобородого лица веяло невозмутимой гордыней какого-то
282
Он великолепен сейчас (фр.).
283
Видно, что не трусит. И какая осанка (фр.).
Глаза монарха едва заметно дрогнули от внутренней усмешки. Вот разважничался!.. Пристаёт ко мне со всякими советами и всё перечит. Неужели не понимает, что я всегда с ним соглашаюсь, но делаю потом, конечно, только по-своему…
Раздался звенящий медью заключительный аккорд.
— Ура! — исступлённо завопил с райка тот же срывающийся бас.
— Ура… а… а! — дружно подхватили сотни голосов, и крики слились в протяжный рёв.
Театр снизу доверху закричал и зашумел. Казалось, женщин и мужчин, чиновников и разночинцев — всех охватил тот же стадный порыв. В ложах от избытка чувств застучали об пол стульями. Проходы партера запрудила целая толпа. Всякий хотел продвинуться поближе. У барьера вдоль оркестра скопилась сплошная стена фраков и мундиров.
Государь подошёл к самому краю ложи. Застенчиво озираясь, он перегнулся и принуждённо, неуверенно поклонился.
По театру загрохотал какой-то ураганный вихрь восторга.
Неизбежная при революциях взвинченность нервов постыла петербуржцу. Тянуло окунуться снова в привычные, мирные будни. Хотелось только безопасности, покоя и уверенности в грядущем дне. Правительство, способное всё это обеспечить, казалось вновь приемлемым, желанным… Обнадёженный обыватель и подбадривал себя, выражая свои чувства каким-то физиологическим безудержным порывом.
Стенные бра, свисавшие над головой баронессы, задрожали и зазвенели.
Тата наклонилась к Софи, растерянной немного от этих криков.
— C'est beau, l'enthousiasme national [284] .
— Parbleu [285] , — сочувственно поддержал её князь Жюль.
Сашок скептически процитировал:
— «Не верь любви народа…»
— У Пушкина: «Не дорожи любовию народной» [286] , — поправила его Софи: — C'est une nuance [287] .
284
Ведь красота — народный восторг (фр.).
285
Ещё бы (фр.).
286
У Пушкина: «Не дорожи любовию народной»… — строка из стихотворения «Поэту».
287
Это нюанс (фр.).
— Ne laissez jamais defigurer une belle pensee [288] , — послышалось сзади сдержанное восклицание незаметно вошедшего Адашева.
Он взял её руку и поднёс к губам. Поздоровавшись со всеми, флигель-адъютант озабоченно заглянул через барьер ложи: что делается напротив, в нижнем ярусе? Члены царствующего дома оживлённо разговаривали и начинали усаживаться.
Занавес успели опустить. Музыканты, расположившись снова по местам, держали инструменты наготове.
288
Не допускайте никогда искажения прекрасной мысли (фр.).