Грехи ангелов
Шрифт:
Джеки посмотрела на него с удивлением.
— Ну, не так все просто.
— Почему?
— В жизни все сложнее. — Она вздохнула. — Давай будем просто танцевать, Джемми…
Она прижалась к нему, и сквозь тонкую ткань платья он ощутил ее тело.
— Может быть, завтра вместе поужинаем? — предложил он.
Целую неделю он упражнялся в произнесении этой фразы.
Джемми сразу почувствовал, как она напряглась, а потом подняла голову и взглянула ему в глаза.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Почему же?
— Прошу тебя, Джемми…
—
Однако Джеки вовсе не его имела в виду. Это касалось самого Джемми.
— Я только сказала, что мне не нравится эта идея.
— Ты думаешь, я слишком молод для тебя.
— Я вообще ничего не думаю, — резко сказала она. — А теперь давай прекратим этот разговор, хорошо?
А он смотрел на ее чуть склоненную голову и всей грудью вдыхал густой аромат ее духов, который кружил ему голову словно наркотик.
Джеки отказала ему, но было бы удивительно, если бы она поступила иначе. Для него это ничего не меняло, он все так же продолжал желать ее… У него было сколько угодно времени, и он мог подождать. Чего-чего, а ждать он умел.
6
Дрю снова вытащил чек и даже чмокнул его губами: пять тысяч долларов — это кое-что. На некоторое время хватит. Однако Анжеле надо бы еще разок позвонить. Даже если бы он решил осторожничать, долго он все равно бы не вытерпел. К тому же он ненавидел быть осторожным.
Подлив себе виски, он размышлял над тем, с какой стати она вообще шлет ему деньги. Может быть, таким образом она пытается сохранить с ним какую-то связь?.. Но, с другой стороны, может быть, просто хочет от него откупиться… Он потянулся на постели с коротким вздохом и услышал за окном цокот копыт.
— Чертова кавалерия! — ругнулся он и, поднявшись, подошел к окну.
Через парк проходил конный строй королевской гвардии. На гвардейцах была великолепная форма, на головных уборах развевались плюмажи.
— Сукины дети, — снова проворчал он, заскрипев зубами от зависти.
В глубине души он вынашивал тайное желание блеснуть в военной форме. Чтобы люди смотрели на него с уважением и робостью. Вот тогда бы он избавился от всех комплексов по поводу своего происхождения. С тех пор, как он увидел Ричарда Гира в «Офицере и джентльмене», он потерял покой.
Прижавшись лбом к стеклу, он следил за конными гвардейцами, пока они не скрылись из виду. Он чувствовал себя ужасно одиноким. Воспоминания оставляли в душе горький осадок.
Мечта носить форму зародилась еще в те времена, когда он учился в школе и очень просто объяснял сверстникам тот факт, что у него нет отца. «Папа служит на флоте», — говорил он. Он и сам почти в это уверовал, однако в таком маленьком городишке, как Креншау, ложь не могла существовать слишком долго. Однажды его шизанутая мамочка начала встречать его после занятий и этим разрушила всю легенду. Он готов был наложить на себя руки, потому что все прекрасно знали, кто она такая… Вот и теперь он словно наяву увидел ее перед собой. Дешевая шлюха, которая то драла его, как сидорову козу, то сюсюкала и заискивала перед ним. Дрю даже зажмурился
Он снова хлебнул виски и вышел в соседнюю комнату в надежде как-то отвлечься от своих горестных мыслей. Он остановился перед письменным столом Джеки, за которым та трудилась над нерукотворным памятником умершей красавице Мэрилин. Весь стол был завален газетами, фотографиями, книгами и пожелтевшими машинописными листами. Каждый сходит с ума по-своему. На его губах заиграла ироническая усмешка. Может, позвонить Роуз? Предложить увидеться? Почему бы и нет?.. Джеки сейчас знай себе развлекается, а ему что остается делать? К тому же вернется она еще не скоро. Вполне возможно, даже останется ночевать у своего родителя. У оскаровского лауреата, старого выпивохи Дэвида…
Взгляд Дрю мгновенно скользнул по фотографии, которая в резной серебряной рамочке стояла на мраморной каминной доске. Прославленный актер, аристократ. Заносчивый тип, у которого есть все, что только душе угодно. Когда-то он обладал даже Анжелой. Эта мысль всегда выводила Дрю из себя. Ненависть разливалась по его венам, словно медленный яд.
В те стародавние голливудские времена Анжела просто с ума сходила по Дэвиду. Может быть, любит его и поныне. От жгучей ревности у Дрю даже помутилось в голове. Он помнил, как однажды, в тот единственный раз, когда Анжела позволила себе напиться, она почти призналась Дрю в своей любви к Дэвиду. Она рыдала у него на руках, как ребенок. Потом с трудом поднялась на ноги и нетвердой походкой направилась в ванную комнату, едва удерживаясь на высоких каблуках. В ванной ее начало выворачивать в белый унитаз. Дрю успел увидеть ее искаженное лицо с размазанной косметикой, а потом она захлопнула дверь и заперлась, чтобы не показываться перед ним в таком ужасном виде. Впрочем, для него это ничего не меняло. Он продолжал желать ее еще сильнее.
Когда Анжела наконец вышла из ванной комнаты, ее лицо успело волшебно преобразиться при помощи косметики. Ярко накрашенные губы блестели, и она широко улыбалась, делая вид, что ничего не произошло. Потом она медленно, очень медленно раздела его, опустилась перед ним на колени, чтобы ласкать его. Она едва не свела его с ума. «Мы можем сделать это столько раз, сколько тебе захочется», — повторяла она. И они сделали это десять раз подряд. Такое не забывается никогда.
Дрю посмотрел в голубые глаза Дэвида и положил фотографию на камин, перевернув ее оборотной стороной вверх. Единственное, что было в его силах.
Он снова налил виски и тут вспомнил о Роуз.
Секунду поколебавшись, Дрю снял трубку и принялся набирать номер. В его голове возник вид дешевого телефонного аппарата, который висел на ободранной стене у ее двери, и он едва не передумал звонить. Какой-то настырный голос снова и снова твердил ему имя Анжелы.
— Алло?
— Это Роуз?
— Нет.
— Не могли бы вы попросить ее к телефону? — быстро проговорил Дрю и, спохватившись, прибавил традиционное английское «пожалуйста».