Грехи девственницы
Шрифт:
— Примешь такой ответ на свой вопрос.
Нет. Не на самый важный из них.
— Мадлен, я не хочу, чтобы ты пожалела об этом.
Внезапно ее эмоции обнажились так же, как и тело.
— Я никогда об этом не пожалею.
Гейбриел очень желал Мадлен, и все же он готов был вот так стоять и смотреть на нее всю ночь, не пожалев ни о едином мгновении.
Но Мадлен не желала ждать. Она умело раздела Гейбриела, отвела к постели и упала на нее, увлекая его за собой.
Гейбриел нежно прошелся губами по тонкой ключице, стараясь не слишком давить на рану.
— Вообще-то
Гейбриел приподнялся на локтях, чтобы видеть лицо Мадлен, и та легонько укусила его за плечо.
— Сожалею о том, что не сделала этого раньше.
С тихим рычанием Гейбриел лизнул тугой сосок Мадлен.
— Я бы на твоем месте не стал язвить в постели. — Он переключил внимание на другую грудь. — Ты можешь обнаружить, что именно здесь у меня есть преимущество.
Начав с коленей Мадлен, руки Гейбриела заскользили по шелковистой коже ее бедер, пока не достигли влажной расщелины у их основания. Призвав на помощь всю свою выдержку, Гейбриел принялся водить пальцем вокруг ее горячего входа. Мадлен выгнулась, но Гейбриел продолжал ласки до тех пор, пока ее дыхание не начало вырываться из груди прерывистыми толчками. Только после этого его палец скользнул внутрь.
Имя Гейбриела превратилось в ругательство на языке Мадлен, когда тот продолжил неторопливые движения.
— Клянусь, я убью тебя за это, Гейбриел. И это не пустая угроза. Я знаю несколько способов…
Гейбриел добавил еще один палец, а потом погладил чувствительный бугорок над входом в лоно.
— Что ты сказала?
Мадлен застонала.
— Ничего. Беру свои слова обратно.
Мужское чутье подсказывало Гейбриелу, что она готова принять его в себя. Но этого было недостаточно.
Он хотел, чтобы Мадлен умоляла его об этом. Чтобы она отбросила последние сомнения в том, что они оба хотят этого. Больше всего на свете.
Место пальцев заняли губы, и Мадлен вскрикнула в восхищении. Ее ногти впились в голову Гейбриела, а бедра задвигались навстречу его ненасытному языку.
Гейбриел наслаждался каждым криком, каждым стоном. Стоны наслаждения обволакивали его подобно телесной ласке.
Мадлен затихла, и ее рука потянулась к тугой плоти мужчины.
— Я хочу, чтобы ты оказался внутри.
Однако Гейбриел остановился.
— Не стоит торопиться.
Мадлен обхватила пульсирующую плоть рукой и принялась медленно водить по всей ее длине.
— Нет. Сейчас.
Но у нее не было времени для того, чтобы возбуждение охватило ее с новой силой. Сейчас ею руководила не страсть.
— Что не так?
Мадлен направила Гейбриела к своему лону.
— А это так важно? Мы ведь оба хотим этого?
Все, хватит сдерживать себя. И все же если Мадлен хоть немного колебалась, Гейбриелу необходимо было это знать.
— Для меня важно.
Мадлен подалась вперед, но Гейбриел не желал двигаться дальше. Еще не сейчас.
— Мадлен, скажи, что станешь моей женой.
— Да, если только ты не передумаешь!
Мука, сквозящая в ее голосе, эхом отозвалась в душе Гейбриела. Он перекатился на бок и прижал Мадлен к себе,
— Тебе не нужно это, чтобы ослепить меня. Я тебя выбрал. Сам. Ты все равно будешь моей женой, займусь ли я с тобой любовью сейчас, или ты заставишь меня ждать до восьмидесяти лет.
Мадлен закрыла глаза, и по ее виску скатилась слеза, растаяв в волосах. Когда она подняла веки, в ее глазах больше не было страха. Мадлен улыбнулась и провела пальцем по губам Гейбриела.
— Даже если я заставлю тебя ждать до восьмидесяти лет?
— Да.
Мадлен уперлась в грудь Гейбриела руками, уложив его на спину, а сама села сверху, впустив в себя лишь полдюйма его плоти.
— До восьмидесяти? Точно?
Гейбриел застонал.
— Искренне надеюсь, что это произойдет раньше.
Мадлен задрожала, потеревшись о мужчину.
— Забудь. Это была пустая угроза.
Рука Гейбриела скользнула меж ног Мадлен и ласкала ее до тех пор, пока краска удовольствия ни разлилась по ее лицу и груди.
— Прошу тебя, Гейбриел. Пожалуйста.
Она никогда не пожалеет о том, что отдалась ему. Уж он об этом позаботится.
Гейбриел осторожно перекатил Мадлен на спину и, оказавшись сверху, подался вперед.
Мадлен закрыла глаза от охватившего ее нового ощущения. Секундная вспышка боли не заставила ее отстраниться. Ведь она к боли привыкла. И все же это чувство насыщения было совсем необычным. Мадлен как если бы ее растянули слишком сильно, но оно сопровождалось приятной дрожью во всем теле. Преисполненная любопытства, Мадлен шевельнула бедрами.
Если б на месте Гейбриела оказался один из участников аукциона, она начала бы мотать головой и даже задыхаться, делая вид, будто испытывает ни с чем не сравнимое удовольствие. Но она была с Гейбриелом, который усилием воли сдерживал себя, выжидая, пока Мадлен привыкнет к единению их тел.
Грудь Мадлен сдавило болью, и она едва не произнесла эти слова вслух.
Девушка провела пальцем по груди Гейбриела. Он содрогнулся всем телом, прогоняя остатки неловкости. Мадлен вновь шевельнула бедрами и приподняла их. На этот раз с ее губ сорвался сладострастный стон, который она не стала сдерживать. Мадлен вновь приподняла бедра, заполняя себя без остатка тугой плотью.
— Я собирался действовать медленно, — вымолвил сквозь сжатые зубы Гейбриел.
Однако Мадлен вонзила ногти в его ягодицы, когда он попытался отстраниться, и прижала его к себе, отчаянно боясь потерять это восхитительное чувство напряжения.
— Я не хочу делать это медленно.
Гейбриел прикусил мочку ее уха.
— Тогда просто доверься мне.
Девушка разжала пальцы, и Гейбриел пришел в движение. На какое-то мгновение Мадлен лишилась способности дышать, думать. И что самое восхитительное — это ей и не нужно было. Она хотела быть любимой Гейбриелом и дарить ему ответную любовь. Тогда в саду она стремилась получить удовольствие. Теперь же ею руководила любовь. Мадлен сжала спину любимого, когда по ее телу прокатилась горячая волна.