Грехи негодяя
Шрифт:
– Ты именно там заработал свое состояние? – Оливия поняла, что ей важна любая информация о нем.
Клейтон вдруг снова помрачнел.
– У моих крестьян есть собственные деньги. Я не живу за счет других людей.
Оливия тихонько вздохнула. Ох, наверное, напрасно она заговорила об этом.
– Зачем тебе все это знать? – спросил Клейтон после короткой паузы.
Оливия пожала плечами:
– Просто любопытно, вот и все.
– А мне кажется, что ты выведываешь
Но она в этот момент вообще не думала о фабрике! Ей всего лишь хотелось узнать побольше о нем, Клейтоне.
– Неужели так трудно поверить, что я просто хочу лучше узнать тебя?
– Я не тот человек, с которым люди мечтают получше познакомиться.
– А что, если я не такая, как все? Что ты на это скажешь?
Он долго молчал, и тоненькая ниточка надежды становилась все тоньше, пока наконец Клейтон не разорвал ее окончательно. При этом на его лице появилась мрачная улыбка, которую можно было сравнить разве что с улыбкой висельника.
– Тогда ты опоздала. Во мне не осталось ничего, что стоило бы узнать.
– Ах, Оливия!.. – Они вошли в дом, и Катя встретила их на пороге. – Как все прошло? Я боялась, что Клейтон разозлит императора и тот прикажет вас казнить.
Оливия изобразила улыбку.
– Сначала мне тоже так показалось, но в конце концов все обошлось.
Клейтон скрестил руки на груди.
– Сегодня вечером ей потребуется приличное платье. Бал у императора.
– Новые милости?
Клейтон не сказал ни «да», ни «нет», просто ждал ответа.
– Ладно, хорошо, – в раздражении буркнула Катя. – Я об этом позабочусь.
Он кивнул и повернулся к Оливии.
– Я вернусь, чтобы проводить тебя на бал.
– А куда ты сейчас? – встрепенулась Оливия. – У нас же есть чем заняться до бала. – Раз уж император отказался отменить праздник, то следовало хотя бы попытаться взломать шифр. И Клейтон знал об этом.
– Ты с самого начала знала, каковы мои приоритеты.
Да, конечно… Найти Аршуна и обезопасить Малышку. Но что же делать ей, Оливии? Ответ очевиден. Надеяться только на себя.
– Дай мне бумагу, – сказала она.
Катя молча на них смотрела. Клейтон же изобразил удивление.
– Какую бумагу?
Оливия протянула руку.
– Ту, что принадлежит мне. Я ее добыла.
Клейтон стиснул зубы.
– У меня нет никакой… – Он умолк и отвернулся.
Но ей надоело постоянно выполнять его приказы. Да, она понимала, что ему необходимо защитить Малышку. Вот и он должен понимать, что ей необходимо защитить царя.
– Ты боишься, что я взломаю код без тебя?
–
Оливия несколько секунд смотрела на нее, не веря своим глазам. Он действительно отдал бумагу! А она и не надеялась… И он считает ее умной!
Что ж, она и впрямь не настолько глупа, чтобы возгордиться от его похвалы. От этого у нее не станут трястись коленки.
Вскинув подбородок, Оливия заявила:
– Если что-нибудь получится, я дам тебе знать.
Но Клейтон уже ушел.
Катя схватила Оливию за руку.
– Не смей пялиться на него! Он недостоин тебя!
– Я вовсе не пялюсь.
– Еще как пялишься. Да еще – и с разинутым ртом. Как рыба на песке. – Катя увлекла ее за собой. – Пойдем. – И она повела Оливию в ближайшую гостиную. – А теперь ты мне подробно расскажешь, о чем идет речь.
Оливия не знала, о чем можно говорить, а о чем – нет. Поэтому уклончиво ответила:
– Эта бумага имеет отношение к царю.
– Это я и без тебя поняла. – Катя возмущенно фыркнула. – Впрочем, это не очень-то интересно. Лучше скажи, что происходит между вами? Он следит за каждым твоим движением такими голодными глазами, словно желает проглотить целиком. И вместе с тем вы оба ведете себя так, будто вас разделяет бездна.
Оливия опустилась на стул, обитый красным шелком.
– Все еще хуже. – И неожиданно для самой себя она рассказала о своем предательстве, о попытке восстановить фабрику и об обещании Клейтона ее уничтожить.
Катя налила две чашки чая.
– А что случилось с фабрикой? Почему ее надо восстанавливать?
Эта часть истории была особенно неприятна Оливии.
– К своему стыду, должна признаться, что не все знаю об этом. Однако заболел отец, и мы переехали в лондонский дом, чтобы я могла найти для него хороших докторов.
– Нашла?
Оливия добавила в чай сливок.
– Помочь-то обещали многие.
– И что же? – В голосе Кати звучало искреннее сочувствие.
Оливия со вздохом продолжила:
– Я занималась в Лондоне самыми разными делами. И если честно, то мне совсем не хотелось возвращаться на фабрику. Дом, в котором мы там жили, был связан с очень уж неприятными воспоминаниями. Кроме того… Узнав о болезни отца, в Английском банке решили расторгнуть с нами контракт. За банком последовали и другие клиенты.
– Что заставило тебя вернуться?
– Не что, а кто. Викарий. Он потребовал, чтобы я приехала и собственными глазами увидела, как идут дела на фабрике и в городке. Он был прав. Я фактически разрушила городок, не желая этого.