Грехи негодяя
Шрифт:
– Если полиция не знает о заговоре, то, значит, его не существует, – заявил он. Голов не мог рисковать и выказать некомпетентность. Немногое ускользало от внимания этого человека, но он далеко не всегда делился своими мыслями с императором. Чаще всего преступники исчезали до суда. И многих из них пытали.
– Вы, как всегда, ошибаетесь, Голов, – заявил гость.
Полицейский поморщился и проворчал:
– Тогда как, по-вашему, они нападут?
– Пока неясно.
– А сколько человек в рядах заговорщиков?
–
Бесцветные губы Голова скривились в презрительной усмешке.
– Но на кого они хотят напасть? Там будет пятьдесят членов царской семьи. На императора? На его братьев? На кузенов?
– И этого я не знаю.
– Тогда что же вы знаете?
– Васин перед смертью внедрил в ваши ряды своего агента.
– Кто же он, этот предполагаемый агент?
– Опять-таки – не знаю. – Клейтон почувствовал напряжение стоящей рядом Оливии. Возможно, она считала, что император испугается и немедленно отправится в безопасное место?
Но Александр только отступил на шаг и спокойно стоял, не проявляя к беседе особого интереса.
– Почему император должен прислушиваться к словам английского шпиона? – спросил Голов.
– Потому что это я раздобыла информацию, а не он. – Оливия подошла ближе к императору и обратилась прямо к нему. Ее лицо было искренним и серьезным. – Вы не должны ехать на праздник.
– Не должен? – Похоже, императора позабавила ее дерзость.
Клейтон почувствовал, что императора к тому же тронула искренность Оливии.
– Опасность реальна и очень велика, – продолжала она. – Я разговаривала с Аршуном и слышала, что они затевают.
Голов обошел императора и остановился возле Оливии.
– Как вы туда попали, мисс Свифт? Император не выдавал вам паспорт для въезда в Санкт-Петербург. Все это в высшей степени подозрительно.
Клейтон решил не проверять, выполнит ли Оливия его просьбу относительно молчания о Мэдлин.
– Правдинцы похитили ее, чтобы заманить меня сюда, – пояснил он. И выдал короткий и тщательно отредактированный рассказ о случившемся и о шифре, который оказался в их распоряжении.
Император устремил взгляд на Голова. Тот потупился, словно каясь. Но на его виске пульсировала жилка.
Император едва коснулся руки Оливии. Для столь сдержанного человека, как Александр, такое проявление чувств было неслыханным.
– Я рад, что теперь с вами все в порядке, мисс Свифт. Но почему они решили, что барон последует за вами? Меня заверили, что рассказ о помолвке, который я слышал, – ложь. Или это правда? – Царь предостерегающе поднял руку, когда Клейтон и Голов хотели заговорить. – Я хочу услышать мисс Свифт.
– Мы с Клейтоном давно любим друг друга. Вернувшись в Англию, он сразу меня отыскал.
Клейтон почувствовал угрызения совести, увидев страдание в ее глазах. Ему вдруг захотелось, чтобы история с помолвкой оказалась правдой.
Император кивнул
– Но чем вызвано беспокойство обо мне?
– Я в своей жизни совершила много поступков, о которых даже вспоминать не хочется, – со вздохом ответила Оливия. – И сейчас, узнав, что над вами и вашей семьей нависла угроза, я поняла, что обязана предупредить вас. Не хочу, чтобы ваша смерть добавилась к списку моих прегрешений.
Даже Малышка не смогла бы найти более подходящих слов. Что же касается императора, то он был религиозным человеком и много думал о душе. К тому же все сказанное Оливией было достаточно близко к истине, и слова ее звучали весьма убедительно.
Голов же нахмурился, но не стал вмешиваться.
А Оливия, увидев, что ее слова не произвели впечатления на Александра, в отчаянии воскликнула:
– Вы не должны ехать на праздник!
Александр с усмешкой вздохнул:
– Знаете ли вы, моя милая, сколько угроз я получаю каждую неделю? Только сегодня я получил информацию о двух заговорах. Но все это пустые слова. А с серьезными угрозами мы справляемся.
Клейтон замер. Значит, с Мэдлин они «справились»? Ее держали в каменном мешке, били, морили голодом, заставляли купаться в крови пленных, которых пытали на ее глазах (император в начале своего правления объявил об отмене жестоких наказаний, но война с Наполеоном в корне изменила ситуацию).
Тут царь погладил Оливию по щеке и проговорил:
– Я буду осторожен, но не стану прятаться. Ведь это сделало бы революционеров хозяевами положения, чего они, собственно, и добиваются.
– Вся ваша семья под угрозой, – тихо сказала Оливия.
– Мы усилим охрану. Но даже я не рискну беспокоить великую герцогиню без достаточных оснований.
Тут Голов, не удержавшись, заявил:
– Нам, разумеется, понадобится шифр, но потом вы можете быть свободны.
– Нет! – В голосе Оливии отчетливо звенела сталь. Даже император взглянул на нее с удивлением. Клейтон же молча разглядывал свою спутницу. Она всегда была мягкой и нежной – словно котенок, которому нужна защита. Однако новая Оливия была стократ привлекательнее. – Если вы не отмените праздник, мы останемся и будем рядом с вами, – добавила она.
У Голова вздулись жилы на шее.
– Государь, я не думаю, что…
Но император засмеялся и кивнул:
– Что ж, прекрасно. Я редко сталкиваюсь с такой преданностью.
Клейтон с уважением покосился на Оливию. Она всегда была целеустремленной. Но в юности в ней не было упрямства. А вот теперь… О, теперь она стала удивительной женщиной, потрясающей!
Но Оливия недооценила человека, стоявшего напротив нее. А Клейтон отлично знал, насколько опасен был Голов.
– Мне необходимо честное слово господина Голова, что с мисс Свифт и со мной ничего не произойдет, пока мы будем находиться в Санкт-Петербурге, – заявил Клейтон.