Грехи ночного неба
Шрифт:
– Мне Семенова, – раздался в трубке старушечий голос.
– Я слушаю.
– Это с проходной звонят. Тут к вам пришли.
– Сейчас спущусь, – ответил Павел и вышел из кабинета, поправляя галстук. Интересно, кто мог прийти? Надо было спросить...
Он вышел в прохладный застекленный холл и огляделся. Здесь почти никого не было, только какой-то командировочный стоял у окошечка, ожидая, когда откроется бюро пропусков.
Павел подошел к кабинке вахтера.
– Кто меня спрашивал?
Старушка оторвала глаза от газеты и внимательно
– Мужчина какой-то, – наконец ответила она. – Сказал, будет в скверике ждать.
Павел вышел на улицу. В сквере росли довольно густые кусты, и было трудно отсюда разглядеть кого-то.
Кто же мог прийти? И куда, а главное – зачем он спрятался?
Павел зашагал по дорожке, внимательно осматриваясь. Скамейки были пусты.
Через пару десятков метров дорожка резко сворачивала. За поворотом росли три старые раскидистые липы, между ними образовалось прохладное и уютное местечко. По вечерам здесь пили пиво программисты из ВЦ.
А сейчас здесь сидел человек, которого искал Павел.
Зрительные рецепторы едва только успели зафиксировать и передать в мозг первичные контуры знакомого образа, а каждая клеточка тела уже трепетала от счастья – самого настоящего, огромного и неподдельного. В мышцах заиграла сила, захотелось действовать, совершать невозможное, доказывая, что ты лучший из лучших, ты достойнейший...
– Садись рядом, – спокойно предложил Воспитатель.
Павел сел, хотя ему вовсе не хотелось сидеть в этот момент. Он снова был тем маленьким упрямым мальчишкой, не знавшим сомнений, который готов был к любым нечеловеческим испытаниям и согревался светом звезды счастья, горевшей где-то впереди. Он перестал состоять из двух половинок, одна из которых еще жила старыми идеалами, а другая уже была изъедена страшными мыслями, догадками и открытиями.
Воспитатель бережно вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. Павел сразу же узнал схематический чертеж «Бурана», сделанный им самим несколько дней назад. Но, похоже, Воспитателя интересовал не чертеж. Он развернул лист: с обратной стороны был отпечатанный на принтере текст с подчеркнутыми строчками.
Павел напряг зрение.
«...Капитан Рик навел прицел на четвертый континент, где располагались основные базы пиратов, и выстрелил бортовым орудием. По континенту расползлось серое пятно взрыва, которое сровняло горы и испарило реки...»
Это же страница из повести Дениса!
– Откуда это у тебя? – спросил Воспитатель.
– Это написал мой друг.
– Друг? – почему-то удивился Воспитатель. – Жаль, ты раньше не сообщил, что у тебя есть такой друг.
– Я не знал.
– Все правильно. Не знал. Мне кажется, твой друг достоен того, чтобы взять его к нам.
– Да, он очень хороший человек.
– Не просто хороший человек. Его таланты могут быть достойно оценены.
– Да, он очень талантлив, но...
Почему именно этот лист? Почему подчеркнут именно этот абзац? Может, Антон все-таки прав, может, «Покровителя» действительно
А впрочем, не ему это обсуждать! «Покровитель» сам знает свой путь, и преступно сомневаться в чем-то...
– Но? – насторожился Воспитатель.
– Дело в том, что... Если вас интересуют описанные здесь орудия...
– При чем тут орудия? – резко спросил Воспитатель. Его взгляд на мгновение стал ледяным, потом смягчился. – Ну-ну... Орудия здесь ни при чем, но все равно, продолжай.
– Это всего лишь выдумка. На самом деле ничего такого нет.
– Разве? На предыдущем листе кратко описано его устройство и способ управления. Значит, как у вас говорится, нет дыма без огня, так?
– Устройство тоже выдумано.
Воспитатель насмешливо покачал головой.
– Даже если так. Я заметил, что в этом мире короток путь между выдумкой и воплощением. Ты можешь устроить мне встречу со своим другом?
– Конечно, конечно, – поспешно согласился Павел, чувствуя вину за неуместные сомнения в мудрости Воспитателя.
– Тогда назначаем срок на завтра. Выбери сам место, где поменьше людей, чтобы мы могли спокойно поговорить.
– Давайте на набережной. Это здесь, недалеко. Там с одной стороны река, а с другой лесопарк, и никого не бывает по вечерам. И есть где посидеть.
– Это необязательно. Я буду в машине. Когда вас ждать?
– После работы... В половине седьмого вечера.
– Хорошо.
Воспитатель встал, собираясь уходить. Потом обернулся.
– Ты, кажется, хочешь еще что-то сказать?
– Да...
Павел сосредоточился. Как бы снова не сказать лишнего.
– Я слушаю.
– Нельзя больше появляться на ракетных точках. Там устанавливают какие-то ловушки. Все могут погибнуть.
В глазах Воспитателя снова на мгновение блеснул лед.
– Кто тебе это рассказал?
«Кто?..» Подошла та черта, которой Павел боялся как огня. Конечно, он должен сейчас рассказать Воспитателю все про Антона – нечего церемониться с предателем.
Но какая-то ниточка еще держала на себе эту тяжелую тайну и никак не рвалась. Она тянулась из глубокого прошлого, быть может, из того детдомовского кинозала, где не по-детски серьезный друг открыл ему простой мальчишеский закон: «Нельзя никого закладывать...»
– Какой-то солдат, – выдавил из себя Павел. – Я случайно познакомился с ним на космодроме.
А может, они все знают про Антона? И теперь Воспитатель проверяет его?
– Кто он такой? – Голос Воспитателя стучал по вискам как молот. – Как его зовут?
– Я не помню. Вернее, не спросил.
– В следующий раз спрашивай. Запомни: если информация не полная – ее нельзя считать достоверной.
Воспитатель повернулся и пошел по дорожке. Павел откинулся на спинку скамейки, отчаянно растирая виски. Он обманул Воспитателя! Он тоже почти предатель!..
Но шаг сделан, и обратный ход событий невозможен. Остается только искупить свою вину. Может, завтра удастся сделать это...