Грехи ночного неба
Шрифт:
Белый... До сих пор не было свободной секунды, чтобы взглянуть на него. Павел встал, с сомнением посмотрел на Дениса.
– Ладно, я быстро. Держись.
Павел вернулся в комнату и замер, чувствуя, как сердце сжимается в страшном предчувствии. Разносчик сидел на полу, широко расставив ноги, и с ужасом смотрел на свой живот, где расползалось темное кровавое пятно.
– Белый! – прошептал Павел онемевшими губами. – Брат...
Разносчик поднял на него растерянные глаза.
– Павел, – сдавленно произнес он. – Я все
– Это я виноват! Я убил тебя.
– Не-ет! – Глаза разносчика вдруг страшно заблестели. – Нет, я не умру. Я буду жить. Помоги мне...
Но Павел не строил никаких иллюзий – он знал, что такое ранение в живот. Он видел, что жизнь выходит из слабеющего тела, как эфир из открытого сосуда.
И вдруг его пронзило одиночество. Одиночество слабого никчемного человека, который взял на себя слишком много, в результате переоценил свои силы и остался без друзей. Одиночество того самого мальчишки, что стоял на изгибе дороги и всматривался в огни лежащего перед ним города, не зная, что ждет его там.
Но тогда впереди был город. А сейчас – ничего... Перед ним как будто разверзлась пропасть, отрезав будущее...
– Павлик... – вновь простонал Белый. Голос уже звучал слабее. – Помоги мне. Я обязательно должен успеть.
Павел наконец сорвал с себя оцепенение.
– Конечно, – сказал он. – Я все сделаю. Все, что хочешь...
– В круг... – выдавил разносчик. На его глаза уже наползала мутная пелена. – Отведи меня... Отнеси...
Павел несколько секунд, не понимая, смотрел на Белого, потом сообразил, что он, видимо, имеет в виду тот зал, где пилоты-ячейки водили свои странные хороводы.
Он осторожно взял разносчика на руки и понес по коридору – дорогу он помнил. Белый был невероятно тяжел, однако откуда-то взялись силы идти быстро. Павел был поражен, как можно в свои последние минуты думать о каких-то ритуалах. Он не мог этого понять, он не верил...
Как и первый раз, пилоты не отреагировали на их появление. Лишь когда Павел приблизился к одному из хороводов, они разомкнули круг и впустили в него Белого. Он уже «плыл», но собрал последние остатки сил и попытался удержаться на ногах. Колени подламывались. Тогда пилоты окружили его, обхватили своими хрупкими руками и помогли устоять.
Разносчик запрокинул голову к потолку, его губы беззвучно повторяли какое-то слово. Павлу показалось – «успеть, успеть...»
Пилоты держали разносчика минуту, или немного больше, а затем он обмяк и тяжело свалился на пол, уставив в потолок пустые остекленевшие глаза.
Павел облизал пересохшие губы, развернулся и пошел к Денису.
...Все кончилось.
Павел сидел на полу и безучастно смотрел, как двое солдат накладывают пластырь на бедро Дениса, как устраивают его на носилки, наскоро собранные из подручных средств. Денис улыбался и все время повторял: «Спасибо,
Ноги у Павла мелко и противно дрожали, голова раскалывалась. На самом деле он сейчас должен был плакать, хохотать, биться головой о стены, сходить с ума... Но весь пережитый ужас почему-то вылился в это омерзительную дрожь и слабость.
Рядом сидел на корточках Виктор. Он иногда трогал Павла за плечо – успокаивал – как-то слишком ласково, не по-солдатски...
Все кончилось.
Помощь пришла неожиданно быстро. Павел взял рацию и передал Заслону, что сейчас к ним пойдут «зомби», чтобы их встретили и не перестреляли по ошибке. Потом доложил, что с ними произошло. Сказал, что с ним один раненый и один убитый, объяснил, как пройти.
Не прошло и десяти минут, как из бокового коридора выбежал встревоженный Виктор и с ним еще трое. Двое солдат и Мартин – тот самый офицер-иностранец, которого они с Денисом вытащили и излечили.
Долг платежом красен. Теперь пришла очередь Мартина их вытаскивать...
– Американец, – сказал Виктор, заметив, что Павел смотрит на Мартина.
– Я знаю.
– Так это вы его к нам подогнали?
– Да. А что?
– Ничего. Просто крутой мужик. Нас прижали с двух сторон, а тут он... Выскочил, как начал палить. Как Рэмбо, знаешь?
– Люди-то пошли к вам? – спохватился Павел.
– Кто, «зомби»? Пошли. Косяками. Еле успеваем принимать и обрабатывать.
– Значит, получилось.
– Да. Теперь уже получилось. Этих чудил мы разогнали по этажам. Они уже и не сопротивляются, только прячутся. Нас-то становится все больше, а их – меньше. Но и мы пять трупов с собой увозим...
– Значит, все кончилось, – сказал Павел самому себе.
– Ну... Почти. Там у космонавтов какие-то проблемы. Я не вникал, но они никак не могут связаться с Землей.
– Нужен телефон?
– Нет, на «Буране» все это есть. Просто, как я понял, их начальство куда-то улетело, а в дежурке какой-то чурбан сидит. Ничего без начальства сделать не может. Ему говорят: «Это мы, которые пропали!» А он твердит – никого нет, свяжитесь с нами вечером.
– Ладно... Это мелочи.
– Я тоже так думаю. Пойдем?
Павел с трудом встал, перевесил поудобнее автомат.
– Постой! – встрепенулся Виктор. – А этого... Белого тоже нужно взять?
– Нет, Белого не нужно.
– Почему? Мы мертвых тоже берем. Их ведь потом хоронить надо, по-людски чтобы...
– Все равно. Не нужно.
– Ну, как знаешь.
Они вновь шли по лабиринту, и Павел хотел взять носилки, на которых несли бледного, но счастливого Дениса. Но он боялся, что не удержит – сил оставалось самая малость.
Мартин шел рядом и улыбался всякий раз, когда они встречались глазами. Виктор иногда хлопал его по плечу и подбадривал шутками, которых иностранец, конечно, не понимал, но все равно улыбался еще шире.