Грехи отцов
Шрифт:
— Ясно, весело тут у вас. А что говорит оцепеневший ученик? — спросил я.
— А он до сих пор в этом состоянии. Все ждут, когда созреют мандрагоры, чтобы сварить зелье.
— Не понимаю, во всём мире никто не может найти созревшую мандрагору? — спросил я.
— Рон, пострадал маглорожденный. До него нет никому дела, — ответил Драко.
Мы зашли в кабинет трансфигурации самыми последними. Со мной за парту села Дафна, опередив Драко.
— Вы эффектно зашли, на Гриффиндоре есть золотое трио. Теперь на Слизерине есть серебряное трио, —
Мне понравилось, как нас назвали, но поднялся Поттер и двинулся в мою сторону.
— Уизли, я знаю секрет твоей семьи, вы все предатели крови. Если вас убить, то магу, совершившему это, ничего не будет. Вы прокляты и в скором времени вы сойдете с ума, — сказал Поттер.
В кабинете сидела МакГонагалл, которая всё слышала, но никак не реагировала на слова Поттера.
— Заместитель Директора, Вы будете наказывать Вашего студента за оскорбление рода Уизли? — спросил я.
Всё происходящее в кабинете, выглядело как спланированная акция. Вероятно, меня решили специально стравить с Поттером.
— Мне не за что его наказывать, он только что рассказал всем правду. Но конечно это пережитки прошлого, и в цивилизованном… — но я её перебил.
— Гарри Джеймс Поттер, я Глава рода Уизли, за нанесенное оскорбление вызываю Вас на дуэль! Проигравшим будет считаться тот, кто не сможет продолжать сражаться. Прошу Магию засвидетельствовать мои слова, — вспыхнула вспышка и между нами на несколько секунд образовалась осязаемая нить. — Наследник рода Малфой, прошу быть моим секундантом.
— Я принимаю обязанности секунданта, — сказал Малфой.
В классе наступила тишина и пока профессор набирала воздух, чтобы начать орать, я начал говорить.
— Поттер, я так понимаю твоим обучением вообще никто не занимался. На моей руке, кольцо Главы рода и два мастерских кольца. Ты, когда открываешь свой грязный рот, думай, что из него вырывается. Грейнджер, говорят ты самая умная ведьма на курсе, ответь сколько древнейших родов Великобритании числится в магической бархатной книге.
— Двадцать восемь родов, — ответила она.
— Неверное, в настоящее время в ней двадцать девять древнейших родов. Мой род возродился и снова числится в бархатной книге. Я предупреждал гриффиндорцев. Очень рассчитываю, что Поттер проявил частную инициативу. И вообще, ты собираешься хоть что-то отвечать? — спросил я у Поттера, стоявшего с открытым ртом.
— Я не собираюсь сражаться с тобой, пожирательская тварь! — закричал он.
Боковым зрением я видел, как Лонгботтом пошёл в направлении Поттера, наверное, чтобы остановить того от ошибки.
— Гарри Джеймс Поттер, засвидетельствуй ещё раз свой отказ, — сказал я.
Профессор МакГонагал и Лонгботтом резко изменились в лице и ринулись к нам одновременно, перебивая друг друга, пытаясь что-то сказать…
— Я подтверждаю, что отказываюсь от дуэли, потому чт.… — сказал через крики окружающих Поттер, не слушая никого вокруг. И не успев окончить фразу, упал хватаясь за грудь.
Я
— С тобой всегда так весело? — прошептала мне Гринграсс.
— Нет, только по понедельникам. Посмотрим куда это веселье меня приведет, — ответил я.
Профессор зло сверкнула на меня глазами.
— Рональд Уизли, Вы за это ответите! — кричала на меня МакГонагалл.
Наколдовав патронус она сообщила кому-то о случившемся, потом подняла Поттера магией и покинула класс.
— Я виноват, что у Вашего студента нет мозгов? Он живет в магическом мире и до сих пор не соизволил выучить законы, по которым живут маги, — сказал я.
Со стула встала Грейнджер и направила на меня свою волшебную палочку.
— Сними с него своё проклятие, а не то пожалеешь!
— Ты дура? Я его не заколдовывал, это магический откат. Если не останется сквибом, то будет ему уроком. Грейнджер, мир, в который маглорожденным открылась дорога, это не добрая сказка. А теперь опусти палочку, если не хочешь останется без неё, — палочка в руке Гермионы дрожала, мои слова не смогли её переубедить.
К ней подошёл Невилл и опустил её руку, сказав, что я не проклинал Гарри.
Сидя за партой начал говорить Драко:
— Как же вы не поймете, что наш мир отличается от мира маглов. Вы маглорожденные приходите в него, — указав в сторону Гермионы рукой, — и пытаетесь изменить наш мир под себя. Вас учат только знанию своих прав, но про обязанности вы не задумываетесь. Когда я называю тебя грязнокровкой, — после услышанного обзывательства, рука Гермионы вновь потянулась к палочке, — это констатация факта. За редким исключением, кровь маглорожденных, всё равно что грязь под ногами. И вы ничего с этим не делаете. Считая наш мир отставшим от вашего. Мне не жаль вас, каждый выбирает сам как жить.
— Это всё ложь, я уже знанию заклинаний больше, чем ты! — воскликнула Грейнджер.
— Знаешь, мне прям очень интересно с чего ты это взяла, хотя мне плевать на твоё самомнение. Мой род насчитывает тысячелетнюю историю, и ты считаешь, что, придя в наш мир, смогла узнать больше меня пользуясь школьной библиотекой? — спросил Малфой.
— Вы всё равно вымираете, генетику не обманешь. Почти все чистокровные имеют проклятия и отсталость в развитии из-за близкородственных браков, — не унималась она.
Я пожалел её и наложил заклятие — silentio — чтобы не наговорила много лишнего.
— Лонгботтом, ты же наследник древнейшего и благороднейшего рода, объясни ей реалии нашей жизни.
— Он одним взмахом палочки отменил заклинание тишины, наложенное на Гермиону, и повернувшись ко мне сказал:
— Разговор ещё не закончен, — и пошёл, забрав с собой Грейнджер.
До конца урока МакГонагалл в класс не вернулась, и, дождавшись звонка, все пошли на обед. Я, Драко и Дафна молча шли вместе. Винс и Грег шли от нас невдалеке.