Грехи отцов
Шрифт:
— Эти действия происходили в другой стране. И если у Империи есть претензии к Лорду Уизли, то он предстанет перед Международным магическим судом в Германии, — сказал адвокат.
Дамблдор светился как гирлянда на ёлке, слова адвоката были проигнорированы.
Пока готовились допрашивать Нарышкину с помощью зелья, я рассказывал адвокату, что произошло в Империи. Мы готовили список вопросов, которых было всего по три у обвинения и у защиты.
Дамблдор первый начал допрашивать свидетельницу.
— Скажите, как Вас зовут.
— Нарышкина
– Скольких убил Рональд Уизли?
— Мне известно, что он хладнокровно убил двоих. Третий погиб при ритуале, в котором выжил Уизли.
— Как назывался ритуал, в котором погиб Ваш брат?
— Ритуал поглощения.
— Я прошу дать свидетельнице антидот, потому что сказанное моей свидетельницей, не может вызывать сомнений в том, что Рональд Уизли убийца, который не гнушается использовать темную магию, — сказал Дамблдор.
Большинство представителей судейского состава, смотрели на меня с осуждением. Но в глазах Нотта, Малфоя и сидящих рядом с ними магов было наоборот одобрение. С кресла поднялся Малфой:
— Не будем нарушать протокол и допустим до свидетельницы сторону защиты. Ваши обтекаемые фразы Дамблдор не услышит только глухой. Как представитель света, не Вы ли должны искать истину, — после этих слов зал снова зашептался, они не могли определится виновен я или нет.
Уоррена допустили до свидетельницы.
— Вы были свидетельницей убийств, в которых участвовал Рональд Уизли?
— Нет.
– Во время ритуала, должны были убить Рональда Уизли?
— Да.
— Вы собираетесь убить Рона Уизли?
В зале прогремел крик Дамблдора, который наложил чары немоты на Нарышкину. Но все видели, что её губы сказали «да».
— В связи со всем услышанным я прошу проголосовать и определить виновность обвиняемого в использовании темной магии, а также в убийстве магов.
— Протестую, мой подзащитный ни в чем не виноват. Вы искажаете факты. Остаться в живых не преступление. Не выдвинуто никаких обвинений со стороны Империи в убийстве их граждан.
— И что мы будем ждать, когда они поступят? — возразил Фадж. — Своей властью я объявляю, … — и был перебит вошедшим.
— Ой, простите что опоздал, дорогой Корнелиус, — этот голос принадлежал Аркадию Кощееву, но я не мог поверить, что он здесь. — О, кого я вижу, госпожа Нарышкина, какая неожиданная встреча. Как семья? Давно не виделись? — девушка от страха вжалась в кресло.
— Мистер Кощеев, Вы не можете здесь находиться, — сказал Фадж.
— Согласно Вашим законам, могу. У меня есть нотариальная доверенность, заверенная гоблинами, а также кольцо Регента рода, который попросил представлять его интересы на этом судебном процессе, — сказал Аркадий.
Фадж начал нервничать. Теперь
— Судебный процесс не будет проводиться заново, поэтому пора приступать к голосованию, — сказал министр.
— Тогда я Всех здесь сидящих оповещаю, что Рональд Уизли на территории магической Российской империи не подлежит наказанию за действия, совершенные во благо моей родине.
— Спасибо Мистер Кощеев, однако перейдём к голосованию. Вы все слышали, что Рональд Уизли участвовал в темномагических ритуалах, а также отказался принять зелье Веритесариум. Также он убивал других магов. Учитывая сказанное прошу поднять руки тех, кто считает, что мистер Уизли виновен.
Дальше смотреть не имело смысла, всё это было как во сне. Каждый здесь сидящий понимал, что это представление. Я посмотрел на Фаджа и Дамблдора, и думаю они прочитали в моих глазах одно слово — отомщу.
Всё также вещал счастливый министр, и отвлекшись от своих мыслей, я услышал свой приговор.
— Мистер Уизли приговаривается к двадцати годам заключения на нижних уровнях в Азкабан. Приговор вступает в силу незамедлительно и обжалованию не подлежит.
Глава 20. Азкабан
20 Глава.
Азкабан.
После суда меня увели в камеру, из которой должны будут доставить в тюрьму. Ко мне смог попасть перед отправкой Кощеев, который сказал, что вытащит меня, и главное, чтобы я держался. Находясь в зале суда, я видел, что моя судьба ему не безразлична. Понять мотивов его действий я не мог, но он был на грани, того, чтобы достать палочку и вызволять меня с боем. Хорошо, что он этого не сделал. Так у меня остается хотя бы надежда, что меня вытащат.
Вечером меня порт-ключом доставили на причал, где стояло небольшое судно. На нём я попал в Азкабан.
— Роджер, кого ты нам доставил? Он же ещё ребенок, — сказал Смит.
— Мне приказали, я и делаю. Держи приговор, и прочти это письмо, после уничтожь его, — сказал Роджер.
При прочтении глаза Смита поползли наверх, он что-то бурчал себе под нос. Единственное что я разобрал — «они там сума все сошли». Когда мы с конвоиром, который смотрел на меня с жалостью, остались одни, он сказал:
— Парень, мне платят деньги за мою работу, я не могу ослушаться приказа, не с этой бумагой, — помахал он перед носом письмом. — Ты не протянешь и недели на нижних этажах. Пока есть время, проси, чего хочешь, всё что в моих силах я сделаю, — сказал охранник.
— Простить, помиловать и отпустить? — охранник с грустью улыбнулся, и отрицательно помахал головой. — Тогда отдайте мне это письмо, буду знать кому в следующей жизни я отомщу, — попросил я.
Смит посмотрел на письмо, и подумал, что всё равно парень уже не жилец, и отдал его мне. Я сказал ему спасибо. И он повел меня в камеру.