Грехи. Книга 2
Шрифт:
И все же когда обед наконец закончился, Элен с облегчением вздохнула. Сомерсеты перешли в гостиную, чтобы выпить кофе, и спустя приличествующее время они с Найджелом снова отправились на прогулку. На улице уже стемнело, воздух был прозрачен и свеж. Слышался стрекот кузнечиков. Они дошли до павильона и сели на садовую скамью.
– Мне кажется, тебе здесь не по себе, – произнес, наконец, Найджел.
Элен задумчиво посмотрела на светящиеся желтые окна.
– В том нет твоей вины, Найджел, – отозвалась она. – Просто Фоллсворт подобен… –
– Согласен. Но мы и не будем здесь жить. – Он с чувством сжал ее руку. – Думаю, нам следует обзавестись своим собственным домом в Лондоне. И пусть там будет не как в музее.
– Ты даже не представляешь, как ты меня порадовал! – воскликнула Элен.
Он привлек ее к себе и улыбнулся:
– Я и не собирался жениться на хранительнице музея! – Элен рассмеялась.
– Большой дом мне не нужен, – предупредила она. – Пусть будет что-нибудь поддающееся управлению…
– И чтобы слуги не вертелись под ногами…
– Но он должен быть просторным и современным. На дворе все-таки тысяча девятьсот шестидесятый год.
– Да, главное, чтобы дом был уютным…
– И с красивым садом…
– Где мы будем прогуливать наших детей…
Элен замерла, словно громом пораженная и посмотрела на огромный дом – дом, который требовал продолжения династии. А ведь ее тело никогда не сможет…
– Нет, Найджел, – решительно выдернула она свою руку.
– В чем дело? – удивился он. – Я тебя обидел? – От мучительной боли Элен закрыла глаза.
– Не знаю, почему я раньше тебе не сказала… Думала, это не имеет значения. Идиотка! Я думала только о нас.
– Конечно, прежде всего, мы с тобой, дорогая, но я никак не могу понять, о чем ты?
– О детях.
– То есть?
– У меня никогда не будет детей.
– Прости, дорогая, я не знал. – Найджел крепко обнял любимую. – Это и правда не имеет значения. В конце концов, мы всегда можем усыновить кого-нибудь. Хоть целый выводок, если захочешь!
– Это несправедливо! – горячо возразила Элен, вырываясь из его объятий. – Твой род корнями уходит в века. Если у тебя не будет детей, то он на тебе и закончится.
– Думаешь, для меня это так важно? Я гораздо больше ценю нашу любовь. Ведь она чего-нибудь да стоит?
– Да, – согласилась Элен. – Просто я поступлю несправедливо и по отношению к твоим родителям, и по отношению к твоим предкам.
– Почему тебя волнуют мои предки и моя семья?
– Видимо, сказывается война, – прошептала Элен. – Я знаю, как это важно – иметь семью. Зачем тогда так много работать, стремиться к успеху, создавать собственное дело, если не для того, чтобы потом передать все детям?
– А ты? Почему же ты столько работаешь, если тебе некому передать свою империю?
– Есть кому, – с гордостью произнесла Элен. – Моей племяннице. Она мне как дочь.
– А что плохого, если она унаследует и Фоллсворт?
– Ты не шутишь, Найджел? – Голос Элен дрогнул.
– Конечно, нет, дорогая. Без тебя… – Он мучительно подбирал слова. – Без
И только его поцелуй заставил Элен поверить, что все слова любимого – правда. Она была на седьмом небе от счастья.
Элен погасила свет, собираясь лечь спать. Как же все хорошо! С самого приезда в Фоллсворт ее не покидала тревога, она все время ждала какого-то подвоха. Сейчас ей стало ясно: ничего плохого уже не случится.
В дверь вдруг тихо постучали. Найджел пришел разделить с ней постель! Стараясь сдержать волнение, она крикнула:
– Одну минуту!
Быстро включив ночник, она накинула на плечи пеньюар, пригладила волосы и поспешила к двери.
На пороге стояла герцогиня Фаркуарширская. Улыбка застыла на губах Элен.
– Простите, что побеспокоила вас, дорогая. – Герцогиня выглядела смущенной. – Можно мне войти? Мне хочется немного поболтать с вами.
– Пожалуйста… входите, – справилась с замешательством Элен.
Герцогиня вошла, и Элен закрыла дверь.
Глава 8
Отбросив одеяло, Найджел вскочил с постели и поднял голландские жалюзи. Яркий солнечный свет заливал парк.
Молодой человек порывисто распахнул окна, впуская в спальню солнце и прохладный утренний воздух. Он – снова нарушил правила Фоллсворта, согласно которым все окна в доме держались закрытыми, чтобы солнечный свет не испортил хранящиеся в нем ценности. Ему хотелось купаться в солнечном свете, хотелось, чтобы он наполнил каждую клеточку его тела. Жизнь прекрасна! С того самого дня, когда Элен, просияв, воскликнула: «Да! О, Найджел, да!» – теплое чувство бесконечного счастья переполняло его. Их взаимная с Элен любовь была дороже всех богатств Фоллсворта.
В это же самое время Элен смотрела в другое окно. На высоте двадцати тысяч футов над Англией. Далеко внизу под серебряным крылом самолета простиралось побережье. Тянущиеся вдоль пляжей волнорезы сливались в одну сплошную линию. Но вот побережье исчезло из виду, и перед ней открылась серая гладь воды. Она снова летела над Ла-Маншем.
– Вам что-нибудь налить, мисс?
Элен недоуменно посмотрела на склонившуюся к ней стюардессу, молча покачала головой и отвернулась. Солнце слепило ей глаза, мимо проплывала гряда облаков, но, глядя на них, Элен видела лишь спальню Фоллсворта и стоявшую перед ней герцогиню. А вот и она сама, охваченная внезапным ужасом.
– Пожалуйста… входите.
Герцогиня кивнула и вошла, окинув ее тяжелым взглядом своих аристократических глаз. Элен закрыла дверь.
– Присядете?
Герцогиня с царственным видом села на элегантный стульчик. Элен с тревожно бьющимся сердцем опустилась на другой. Интуиция уже подсказала ей, с какой целью пришла незваная гостья.
Та, вздохнув, посмотрела на Элен.
– Мой сын, – издалека начала она, – выразил желание жениться на вас.
– Да, – звенящим голосом ответила Элен, – мы любим друг друга.