Грехи. Книга 2
Шрифт:
– Ну, как, нравится? – поинтересовался Найджел.
– Впечатляет, – ответила Элен дрогнувшим голосом.
– Дом как дом, – хмыкнул Найджел и, словно прочитав ее мысли, добавил: – Мне больше нравится твой замок.
Глава 7
– Еще чашку чая, дорогая?
Элен взглянула на изящную женщину. Герцогиня Фаркуарширская подавляла своей величественной статью и королевской осанкой. Она была женщиной того самого типа, который британская аристократия пестовала веками, и тип этот, как ни странно, не менялся со временем.
Фоллсворт – вполне
– Спасибо, – вежливо ответила Элен. – Чай просто великолепен! – Она протянула герцогине свою чашку.
Герцогиня взяла в свои маленькие белые ручки заварочный чайник эпохи короля Георга V и налила чай.
– Я выписываю «Ле Мод», – с улыбкой сообщила она Элен. – Он гораздо интереснее, чем «Вог».
– Вы очень добры ко мне, – ответила Элен и посмотрела на Найджела. Тот ободряюще улыбнулся.
Элен едва удержалась от смеха: рядом с Найджелом в большом глубоком кресле сидел хрупкий на вид старый герцог и тихо похрапывал.
– Думаю, тебе пора выпускать английский вариант журнала, – перехватил ее взгляд Найджел. – Здесь для тебя уже готовый рынок.
– Хорошая идея, – одобрительно кивнула герцогиня. Через четверть часа Найджел поднялся.
– Я покажу Элен поместье, пока еще светло.
– Не забудь про птичник, – предупредила герцогиня.
– Я ему напомню. – Элен встала. – Спасибо за чай. Все было чудесно.
Они вышли из Зеленого зала и по тихим с мраморными полами коридорам направились к парадному входу. Найджел с улыбкой посмотрел на Элен. – Ну? Ты жива?
– Твои родители очень добры.
– Но слишком официальны. – Он добродушно усмехнулся. – Это у британцев в крови. Идем.
Влюбленные отправились в парк. Широкая, посыпанная гравием дорожка привела их к большому овальному фонтану, где под арками струящейся воды блестели позолоченные скульптуры. Найджел показал ей сад с подстриженными на разный манер деревьями и кустарником, затем они направились к птичнику. Длинное, со стеклянной крышей здание объединяло ряд павильонов. Здесь их встретил щебет экзотических птиц с радужным оперением.
– Фоллсворт – это целая страна! – с восхищением заключила Элен по окончании прогулки.
Найджел рассмеялся:
– Ну, может, не страна, а город. Ты не увидела и малой толики нашего хозяйства. У нас тридцать девять слуг только в одном доме, а за его пределами – пятнадцать садовников и двадцать рабочих. Сейчас напрягу свою память… – Найджел озабоченно нахмурился. – В доме почти восемь тысяч окон, двадцать две ванные комнаты, три акра медной кровли, семьдесят девять часов, которые надо заводить…
– Шутишь!
– Я серьезен как никогда, – ответил он и рассказал Элен длинную историю Фоллсворта.
История эта включала в себя целую цепь постоянных и упорных усовершенствований. Начало ее лежало на заре шестнадцатого века, когда сэр Артур Сомерсет вступил во владение поместьем. Он построил небольшой дом в стиле эпохи королевы Елизаветы, и этот дом был впоследствии-встроен в дальнее крыло. В тысяча пятьсот семьдесят третьем году его первенец-сын получил титул графа Фаркуарширского,
Но, уделяя столько внимания его внешнему виду, они не забывали и об интерьерах, причем делали это с большой любовью. Постоянно пополнялась величайшая коллекция произведений искусства: Гейнсборо, Буше, Фрагонар, Рейнолдс – их картины здесь были представлены довольно широко; абиссинские ковры, мейсенский и севрский фарфор; лиможские эмали, бовейские гобелены, французские горки. За всей этой роскошью тщательно следили. Жалюзи закрывали окна от попадания прямых солнечных лучей, чехлы и обивка мебели регулярно чистились и реставрировались; с фарфора ежедневно смахивалась пыль. До настоящего времени не было разбито ни единого предмета!
Шарлотта Сомерсет, четырнадцатая герцогиня, отличалась слабым здоровьем и потому каждую зиму проводила на юге Франции. На это время каждое произведение искусства укладывали в специальный замшевый мешочек, упаковывали в специальные ящики или корзины и помещали в запасники. Весной, когда герцогиня возвращалась, все распаковывали и ставили на свои места. Во время Второй мировой войны в Фоллсворте нашли приют триста детей: надо было спасти их на время бомбежки Лондона. Здравствующие герцог и герцогиня вновь пустили в ход мешочки и ящики Шарлотты. В первый раз за прошедшие шестьдесят лет сокровища были снова упакованы и размещены в обширных запасниках Фоллсворта. И опять ни одна вещь не пострадала.
Элен выслушала эту историю с большим интересом, но теперь ей стало ясно, что Фоллсворт отнюдь не жилой дом, а скорее национальная сокровищница, которая требует от своих владельцев безраздельного внимания, любви и самоотверженности.
– Я еще никогда не видел Найджела таким счастливым, – изрек герцог. – Очаровательная молодая леди! – Он снова уткнулся в газету. Это специальное издание «Тайме» для королевской семьи в Букингемском дворце было отпечатано на тряпичной бумаге и доставлялось сюда со спецпосыльным.
Раздвинув тяжелые шторы, герцогиня пристально посмотрела на парочку, идущую к дому. Вернувшись на место, она прикрыла глаза и лениво проговорила:
– Да. Она чрезвычайно… удивительная женщина.
Обед был сервирован в фамильной столовой. Ее стены были отделаны белыми панелями с золотистой лепниной, на окнах висели красные бархатные шторы. Поражал воображение мраморный камин высотой в семь футов. Повсюду стояли старинные китайские ширмы, радовали глаз огромные полотна Рубенса. Стол сверкал уотерфордским хрусталем, столовым серебром эпохи короля Георга V, золотыми канделябрами. А еще здесь стояли старинные золотые кубки, которыми были жалованы Сомерсеты за своих лошадей, выигравших на скачках на ипподроме «Аскот» еще в девятнадцатом веке.