Грехопадение
Шрифт:
— Это тяжело. А твои родители? Почему ваша семья просто не переехала туда, чтобы быть с ним?
— Нет. Мои родители мертвы. Только я и Джейк. — Я бы хотела, чтобы эта испанская инквизиция прекратилась. — А ты? На что похожа твоя семья? Откуда ты? Чем занимаешься?
— Семья как семья. Все они живут во Флориде. Ничего не меняется. Мои родители все еще женаты, ни у кого нет проблем с зависимостью, и никто никогда не бил меня, — сказал он уныло. — И работа солиста в «Безумном мире» покрывает все мои счета. — Казалось,
Я кивнула.
— Хм, звучит мило. Несмотря на то, что ты стоишь здесь в такое неподобающее время и невинно общаешься с представителем противоположного пола, зная, что ни при каких обстоятельствах я не буду с тобой спать. Нет, Шейн, ты не неблагополучный в любой форме.
— Я оттолкнулась от стола и вышла из кухни, покончив с нашей глупой дискуссией.
Шейн поставил стулья напротив друг друга, пытаясь убедиться, что последнее слово за ним.
— Продолжай в том же духе, — сказал он.
— Прибереги это для кого-нибудь, кому действительно будут важны твои слова, Шейн, — сказала я из соседней комнаты.
Я заперлась в своей комнате, вставила свой айпод в док-станцию и растворилась в небытие, когда первые звуки музыки коснулись моих ушей. Я решила провести это воскресенье в постели, вспоминая слова Габриэля, неоднократно всплывающие в моей голове.
Каденция - виртуозное исполнительское соло.
5
С силой врезавшаяся в стену входная дверь заставила всю квартиру трястись и вырвала меня из моего сна. Я выглянула в окно. Начинало смеркаться. Красные неоновые цифры на часах показали, что было четыре часа дня. Тьфу ты! Мне жутко хотелось проспать до следующей недели.
Я подошла к двери, желая убедиться, что не вмешаюсь в перепалку Леа и Коннера. Услышав голос Шейна, я закатила глаза и засмеялась про себя. Значит ничего серьёзного.
Я вышла в гостиную, всё ещё одетая в свою удобную фланелевую пижаму. Вся группа была там, переругиваясь друг с другом, пока Леа и Коннер пытались понять, что происходит. Алекс, второй гитарист и клавишник, сидел среди всей этой кутерьмы с загипсованными руками.
Когда я вошла, все перестали ругаться и посмотрели на меня.
— Ты, что, серьёзно носишь пижаму с мишками Тедди? — спросил меня Алекс. Он поднял бровь. — Это безумно мило и сексуально.
Я не могла не улыбнуться и подняла мои тапочки, указав на них, чтобы ещё больше его развеселить.
— В комплекте с тапочками-мишками. Что здесь происходит? Почему у тебя обе руки в гипсе?
Брейден вскинул руки в воздух.
— Этот неудачник провёл утро в больнице после того, как ночью получил по заднице.
Я внимательно посмотрела на лицо бедного Алекса. Его нижняя губа была красная и опухшая, над левым глазом порез, а на носу и щеках красовались красно-фиолетовые синяки. Ой.
— Вот дерьмо! —
— Кажется, у одной из вчерашних цыпочек был парень. И он представил себя Алексу с помощью кулаков и бейсбольной биты, — сказала Леа, раздавая всем бутылки с водой и чипсы. И когда она стала образцовой хозяйкой?
— Бейсбольной биты? — переспросила я.
Щёки Алекса покраснели.
— Ага. Чувак набросился на меня из туалета с битой. Я поднял руки, чтобы защититься, и он сломал обе.
— Пожалуйста, скажите мне, что тот парень выглядит хуже, — взмолилась я.
Глубокий смех Итана пронёсся по всей комнате. Он определенно был самым крупным парнем из всех, кого я когда-либо видела, ростом примерно шесть футов и семь дюймов, и его голос был соответствующим. Его заколотые прямые волосы были настолько светлого оттенка, что казались почти белыми. Итан напоминал мне о тех волосатых парнях из групп девяностых.
— Думаю, Алекс ударил его несколькими струями крови, но это всё.
Засмеялись все, включая Алекса. Хотя, нет, не все. Не Шейн. Он стоял, прислонившись к двери, его руки и ноги были скрещены. Выражение его лица было сердитым.
— Ага, это очень весело, но кто будет играть на ритм-гитаре в эти выходные? Или, что насчет следующих выходных? Кого, чёрт возьми, мы сможем найти? Кто сыграет так же хорошо, как Алекс на клавишных, споёт и выучит все грёбаные песни до пятницы?
Все снова смолкли, как только зазвучал голос Шейна. Но в этот раз это было не из-за пения, а из-за злости на друга. Придурок.
Леа покосилась на меня.
Я состроила ей гримасу, предупреждая её, чтобы она не втягивала меня в эту ситуацию.
Коннер жестом показал Шейну, чтобы тот успокоился. Удивительно, он взял под контроль всю ситуацию.
— Слушай, сегодня только воскресенье. У нас есть время до пятницы. Ты же знаешь, что в Нью-Йорке дерьмова куча гитаристов с собственными CD-дисками, которые знают твои песни наизусть. Давайте поспрашиваем, сделаем несколько листовок и устроим небольшое прослушивание, допустим, в четверг. Ребята, вы можете выбрать лучшего. Вы точно не найдёте того, кто играет на гитаре и клавишных как Алекс. Можно просто не играть песни, в которых есть и то и то. Алекс, как долго тебе нужно будет носить гипс?
— Около шести недель, — ответил он.
— Хорошо, это всего на несколько недель. Только подумай о раскрутке, которую вы получите за счёт прослушиваний. Если это не подходит вам, то не выступайте эти шесть недель. Сделайте перерыв, — невозмутимо предложил Коннер.
Шейн заворчал в уголке как ребенок. Остальные участники группы обдумывали сказанное Коннером.
— Мы всегда можем взять Такера. Пошло немало времени, но я уверен — он помнит, как играть, — сказал Итан.
Я последовала за Леа на кухню, когда она пошла за водой.