Греховные радости
Шрифт:
— Господи, какая чепуха, — ответил Фредди. — Нет проблем. При такой сумме мы можем сами выступить поручителями. Не волнуйся ты об этом, Брайан.
— Великолепно. Разумеется, когда мы провернем это дело, то я не сомневаюсь, каждый из нас будет в выигрыше.
— И я не сомневаюсь.
— Шестьдесят, — проговорил Макс. — Шестьдесят чего, как ты думаешь? Тысяч? Сотен тысяч?
— Не-а. — Энджи мотнула головой. — Миллионов.
— Да. Пожалуй. Это же куча денег. Для банка такого размера, как наш, поручиться за подобную сумму… И я уверен, что это не единственный случай. Фредди страшный жадюга. Все о своих комиссионных
— В наше время это не такие уж большие деньги, — сказала Энджи.
Было двенадцатое октября.
— Шайрин, — спросил Макс, — до тебя не доходили в последние дни разговоры о закулисных кредитах?
— Да, конечно. — Шайрин беспечно махнула рукой. — Об этом постоянно говорят. Фредди очень любит этим заниматься.
Было тринадцатое октября.
— Мне кажется, — говорил Макс Шарлотте, — Фредди раздает больше кредитов, чем позволяют активы банка. Я даже уверен, что он это делает. Надо сообщить об этом дедушке. И быстрее.
— Невозможно, — ответила Шарлотта. — Дед отправляется в круиз. Во второе свадебное путешествие, как он его называет.
— Когда?
— Гмм… завтра.
— По-моему, надо попытаться.
— Ладно.
Шарлотта дозвонилась до Фреда III. Макс сидел рядом и слушал.
— Дедушка? Это Шарлотта. Послушай, мне надо с тобой поговорить. Что? Да, я знаю, что завтра ты уезжаешь, я хотела вам пожелать хорошего и интересного путешествия и… послушай, я знаю, что ты занят, но это важно. Дедушка, выслушай меня, ты должен это знать. Это касается Фредди. Он… дедушка, пожалуйста. Ну пожалуйста, послушай. Он… он выдает слишком много кредитов. В том числе и из средств самого «Прэгерса». Ну, я не знаю точно, но все это очень серьезно. Нет, это я знаю точно. Я не могу тебе описать все подробности…
что? Нет, дедушка, пожалуйста, не надо этого делать, не надо. Пожалуйста. Это не…
Она посмотрела на Макса, лицо у нее было растерянное и озабоченное.
— Он отключил меня и разговаривает сейчас с Чаком. Ну, теперь нам достанется.
Было четырнадцатое октября.
Чак устроил им разнос. Довольно вежливо, но очень твердо. Под конец он подчеркнул, что, едва только Фред III окончательно уйдет в отставку, та доля акций банка, которой располагает Шарлотта, уже не будет иметь нынешнего ее значения, а потому Шарлотте лучше бы заранее научиться поступать так, как ей говорят.
— Я не могу вас уволить, — заявил ей Чак, — но вполне могу сделать вашу жизнь очень малоприятной. На вашем месте я бы не высовывался.
Было пятнадцатое октября. По радио прошло несколько сообщений о признаках паники на нью-йоркской бирже. Никто не обратил на них особого внимания.
Несмотря на обеденный перерыв, Макс сидел на своем рабочем месте; тут-то и позвонили из газеты «Дейли мейл». До них дошли слухи, заявил звонивший, что граф Кейтерхэм на самом деле не является отцом Макса; не хотел бы Макс что-нибудь сказать по этому поводу?
Макс ответил, что все это полная чепуха, что сказать он ничего не хочет, и посоветовал им проконсультироваться у их собственных юристов насчет того, что говорится в законах о клевете.
С мерзким ощущением он повесил трубку и отправился к Шарлотте.
— Похоже, — провозгласил он, стараясь, чтобы слова его прозвучали непринужденно и весело, — что кот вырвался из мешка.
— Какой кот? Макс, ты о чем?
— По-моему,
— Что?!
— Ну, он ведь нас предупреждал, — сказал Макс.
— Я поговорю с Чарльзом.
Чарльз ответил, что в их положении самое лучшее — это хранить полное молчание.
— Ничего не говорите. Вообще ничего и никому. И скажите Александру и Томми, чтобы они тоже ничего не говорили. Подать в суд вы не можете, поскольку слухи соответствуют истине, а кроме того, это могло бы повредить еще и Георгине с Шарлоттой. Поэтому просто пересидите, пока буря не стихнет.
На протяжении следующих суток они не раз и очень ярко, отчетливо, живо вспоминали эти его слова.
В тот вечер Макс, Энджи и Шарлотта купили на ужин мясо с кэрри и, поглощая его, старались убедить себя в том, что у Найджела Демпстера и без них хватает о чем писать. Шарлотта попыталась дозвониться до Гейба, но его не было на месте.
— А он знает? — как бы между прочим спросил Макс.
— Нет. — Шарлотта не стала ничего уточнять.
Потом они посмотрели программу вечерних новостей и прогноз погоды, скорее по инерции, нежели из интереса; ночь, обещали синоптики, будет несколько ветреной. Шарлотта уехала довольно рано и, вернувшись домой, легла спать. Энджи и Макс тоже отправились в постель, поговорили там и уснули, так и не занявшись любовью.
— Никогда бы не поверил, что такое возможно, — пробормотал, уже засыпая, Макс, уткнувшись Энджи в волосы. — Не та уже у тебя хватка, не та.
— С моей хваткой все в порядке, — еще более сонным голосом откликнулась Энджи. — Было бы что хватать.
Макс проснулся от какого-то невероятного шума: в воздухе стоял непонятный вой, за окном гремело так, словно там все рушилось. Он встал, выглянул в окно и ущипнул себя: спит он или нет. Росшие вокруг площади платаны согнулись почти до земли, с трудом цепляясь за нее корнями; в воздухе парил, в самом прямом смысле этого слова, какой-то большущий, судя по всему металлический, лист. Это оказался сорванный ветром щит дорожного указателя — в конце концов он вонзился в дерево и, переломившись, упал. По асфальту было разбросано что-то непонятное и темное, похожее на большущих черных крыс, — Макс не сразу сообразил, что это разметало мусорные контейнеры. Вдоль улицы неслись тучи пыли; в воздухе летали газеты и полиэтиленовые пакеты, запутываясь в ветвях сломанных и упавших деревьев. Нигде не было видно ни одной человеческой фигуры. Макс посмотрел на часы: было два часа ночи. Он помчался к окнам на тыльной стороне дома — посмотреть, что делается в саду; через два дома от них упало большое дерево, которое так и лежало теперь, подмяв на своем пути все заборы; крыша пристроенной к дому оранжереи — гордости и радости Энджи — была разнесена вдребезги другим упавшим деревом; половину кустов вырвало с корнем, часть из них запуталась в кронах сломанных деревьев, а часть вообще унесло неизвестно куда.
— Энджи, — прокричал Макс, вбегая в спальню, — Энджи, проснись! На улице кошмар что творится. Настоящий конец света. Вставай!
Энджи мгновенно вскочила с постели:
— Что случилось? С малышами все в порядке?
— Не знаю, — ответил Макс.
— Пойду посмотрю.
Наверху, на четвертом этаже, близнецы спали как ни в чем не бывало, абсолютно не реагируя на то, что происходило в природе; их няня ошеломленно и неподвижно смотрела в окно: казалось, ужас приковал ее к месту.