Греховный намек
Шрифт:
Софи твердо решила, что не допустит подобного лечения.
– Вам письмо, миледи.
Софи с раздражением схватила листок бумаги с серебряного подноса, протянутого слугой. На конверте не было адреса, что явно свидетельствовало о том, что письмо написал ее неугомонный муж.
Она почти весь день спорила с Гаретом насчет доктора Макалистера. Наконец после пятичасового чая, за которым царила напряженная атмосфера, он крикнул, что она «фурия, которая не желает его исцеления».
Слишком
Но теперь, когда она вот-вот должна была отправиться в театр вместе с мистером Фиском и Бекки, муж решил послать ей записку. А ведь мог бы поговорить с ней еще несколько часов назад!
Когда дверь за слугой закрылась, Софи развернула записку.
«Так и быть. Я воздержусь от лечения доктора Макалистера, пока мое состояние будет продолжать улучшаться. И пока память снова не подведет меня».
Он несколько раз подчеркнул слово «пока». Но почему же Гарет так мало верил в то, что непременно поправится? Ведь всем было ясно, что он выздоравливал… Господи, что за упрямец!
А последняя строчка гласила: «Предсказываю, что позову его снова через неделю или даже раньше».
Софи смяла листок. Если дойдет до этого, она заменит мерзкое снадобье доктора снотворным, которое приготовит сама. Приготовит безвредный отвар ромашки, лимона и мяты.
Эта мысль успокоила ее, и к тому времени, как пришла Бекки, Софи уже была готова наслаждаться вечером. Она расправила светло-желтые юбки и взглянула в зеркало, прежде чем открыть дверь красавице золовке.
На Бекки было верхнее платье из серебряной сетки, надетое поверх светло-розового, нижнего; а подол и вырез были отделаны золотистым шнуром. Точно такая же золотистая лента обхватывала тонкую талию девушки, а на шее у нее блестела золотая цепочка, принадлежавшая еще ее матери. В ушах же красовались крошечные бриллиантовые серьги-слезки.
– Чудесно выглядишь, дорогая, – заметила Софи.
Улыбка осветила лицо Бекки.
– И ты тоже. То есть ты выглядишь не такой старой, как на самом деле.
Софи невольно рассмеялась и, взяв Бекки под руку, сказала:
– Что, пойдем?
Войдя в ложу герцога Колтона, Бекки тихонько ахнула и подошла к перилам балкона. Вид театра, сверкавшего огнями и уже переполненного зрителями, поражал воображение – весь Лондон стремился увидеть знаменитую мелодраму, один из лучших спектаклей «Ковент-Гардена». Что же касается Софи, то ей просто хотелось отвлечься.
Мистер Фиск подвел ее к стулу с бархатной обивкой. Софи села и краем глаза заметила, как в публике сразу замолчали и с
– Дорогая, красиво, правда?
Бекки повернулась к ней. Голубые глаза девушки округлились, и она пробормотала:
– Красиво, конечно, но… Если случится пожар, мало кто спасется.
– Зато освещение великолепное, не так ли? – усмехнулась Софи.
Бекки содрогнулась.
– Я немного боюсь. Здесь так много свечей! Если хоть одна свалится, все здание мгновенно охватит огнем.
– К подобным вещам нужно привыкнуть, – вмешался мистер Фиск. – Но уверяю, миледи, если начнется пожар, вы первая сумеете выйти отсюда.
– Как это, мистер Фиск? – удивилась Бекки. И кокетливо улыбнулась.
Софи разгладила свою атласную юбку и тихо вздохнула. Сегодня Бекки была неотразима. Слишком уж неотразима… И наверное, было ошибкой брать с собой мистера Фиска.
– Я знаю потайной выход с этого этажа, – пояснил он с хитроватой улыбкой.
Слово «потайной» почему-то встревожило Софи. Она внимательно взглянула на Фиска, но молодой человек, поглощенный беседой с Бекки, этого не заметил.
– Неужели?! – поразилась девушка.
Мистер Фиск кивнул:
– Совершенно верно, миледи. Я сам часто пользовался этим ходом.
– Ну… хоть малое утешение, – вздохнула Бекки.
Софи похлопала по сиденью рядом с собой:
– Иди сюда, дорогая.
Бекки покосилась на стул рядом с мистером Фиском, но все же послушно села рядом с герцогиней.
Тут занавес наконец-то поднялся, открыв пышно декорированную сцену.
– Перу! – выдохнула Бекки, увидев очертания гор на заднем плане. – Это Анды!
Мистер Фиск энергично закивал, явно впечатлившись такими познаниями девушки. Но Бекки уже ничего не замечала, она была поглощена событиями на сцене.
Но к сожалению, через пять минут после начала спектакля в дверь ложи постучали. Мистер Фиск пошел открывать, и к ним вошли графиня Хэпсуорт и ее четыре дочери – все в шелках, бантах и кружевах. Софи представила им свою золовку и Фиска, и через несколько секунд девушки уже болтали с Бекки, словно старые подруги, а бедняжка с тоской поглядывала на сцену – она предпочла бы смотреть спектакль.
Фиск же вежливо поклонился и отошел в угол ложи, чтобы посмотреть на публику через позолоченный оперный бинокль. А графиня – в темно-синем платье и с тюрбаном такого же цвета на пудреных рыжих волосах – тотчас увлекла Софи в противоположный угол.
– Ох, дорогая, леди Трелони жаждет видеть вас, но подагра совсем ее замучила, так что она с трудом приковыляла сегодня в свою ложу. Не хотите ее навестить?
– Да, разумеется, – ответила Софи, очень любившая обеих дам, но с самого возвращения Гарета с ними не видевшаяся. Она нерешительно взглянула на мистера Фиска.