Гремящий перевал
Шрифт:
Стрелы с калеными наконечниками, одинаково легко разившие разбойников и диких зверей, к ужасу оборонявшихся, с легким звоном отскакивали от мраморных шкур чудовищ. Атаки горгулий, напротив, были весьма эффективны. Неспешно кружа над обреченным городом, они высматривали цели. Взмах крючковатых лап, вспышка фиолетового пламени — и обреченную жертву пронзали мгновенно выросшие из-под земли острые шипы.
Эдвину в тот день исполнилось семь лет. Распираемый гордостью и счастьем, он вертел в руках
Отец, отстранив его от себя, пристально посмотрел Эдвину в глаза и приказал спрятаться в чулане и ни при каких обстоятельствах не сметь оттуда выходить и, схватив топор, выбежал на улицу.
Гулко стучало сердце мальчугана, отмеряя секунду за секундой. Прильнув к щелке в двери чулана, он с надеждой ждал возвращения родителей.
Вот в дверном проеме показались знакомые силуэты, Эдвин было дернулся выбежать им навстречу, но с ужасом замер. Навеки скрепив объятия любимых людей, над ними сомкнулись десятки шипов. В тот же миг что-то грузно приземлилось рядом с домом, и в окно уставился немигающий, светящийся ядовито-желтым цветом глаз. Эдвину казалось, что монстр смотрит прямо на него, но, наконец, пришел спасительный обморок, и с тихим шелестом мальчишка сполз на мешок сухофруктов.
Очнулся он глубокой ночью. Тихую летнюю ночь разрывали крики дерущихся за лакомые куски стервятников и завывания волков. Сжав до боли в костяшках рукоятку кинжала, Эдвин шептал в ночь слова проклятий. Раздув угли и высыпав их на соломенный пол, он вышел из дома и навсегда покинул родной город.
Эдвин открыл глаза. С трудом разжав руку, обхватившую кинжал, он вопросительно посмотрел на разбудившего его эльфа. Соло'ан молча кивнул в сторону городских ворот.
От глаз Эдвина не ускользнуло странное поведение эльфа, тот был слегка взбудоражен и чем-то обрадован. Зная, что спрашивать бесполезно, юноша бесшумно соскользнул на землю и уверенно направился на площадь.
Выбор места был очевиден…
Кратчайшая и лучшая дорога от городских ворот к родовому имению местного аристократа проходила через торговую площадь.
Смешавшись с толпой праздных зевак, юноша стал ждать. В толпе послышались любопытные нотки, на площадь въехала процессия.
Впереди на белом жеребце ехал бочкообразный аристократ. Эдвин сразу понял, что это его цель, ведь не каждый в Империи мог позволить себе носить на голове обруч из чистейшего черного золота. Не ускользнул от глаз юноши и увесистый мешочек, небрежно привязанный к поясу Юбера де Лали. По бокам от аристократа, как и ожидал Эдвин, на крупных лошадях ехали два закованных в латы с ног до головы гномьих ветерана. Позади, немного отстав, ехал странный долговязый человек. Эдвин смог только разглядеть его глаза, так плотно тот был закутан в огромный бесформенный
Процессия поравнялась с юным вором. Немного присев и приготовившись сорваться с места, Эдвин ждал, что предпримет на этот раз Соло'ан для отвлечения охраны. Юноша представлял себе, как в данный момент эльф, прищурив свои и так не шибко широкие глаза и натянув тетиву до легкого звона, целился в только ему известную цель.
Мысли Эдвина прервал звонкий хлопок. Обернувшись, он увидел мокрого с ног до головы водоноса, державшего руки над головой, как бы обнимая уже не существующий горшок с водой. Водонос растерянно озирался по сторонам под дружный хохот толпы.
Будто пытаясь показать напарнику, что он ни в чем не уступает стреле, Эдвин сорвался с места, подныривая под лошадь ближайшего охранника. Аккуратным росчерком описал дугу кинжал, и вот уже желанный кошель с чуть слышным звоном мягко опустился в вовремя подставленную ладонь.
Еще один рывок, и можно раствориться в толпе, но воришка не находил опоры, неведомая сила медленно поднимала его вверх. Подняв голову, он встретился взглядом со схватившим его охранником. Все стало на свои места: легкая нервозность напарника, приступ дежавю и невиданная ранее быстрота реакции. Эльф…
— Отпусти, ушастый! — злобно прошипел Эдвин.
Теперь его заметили и остальные охранники. Смущенные проявленным непрофессионализмом, гномы хмурили брови, теребили бороды и еще сильнее сжимали длинные рукоятки боевых молотов. Но больше всего юношу испугало красное от злобы и крика лицо аристократа.
Эдвин понимал, что становится новым объектом внимания толпы и что шансы вернуться живым ничтожны, а о возвращении с добычей нечего было и говорить. Он зажмурил глаза, не от страха, а лишь бы не видеть эту бордовую от злобы, противную свиноподобную морду Юбера де Лали.
Юноша вздрогнул, происходящее не укладывалось у него в мозгу. Хватка держащего его охранника слабела, а непонятная эльфийская речь, доносившаяся со стороны церквушки, усиливалась. Но в данный момент он не мог позволить себе такой роскоши как рассуждения; резко дернувшись и оставив в руках изумленного эльфа лоскут ткани, парень рванул в ближайший переулок.
Через несколько шагов очутившись в тупике, Эдвин ловко вскарабкался по стене, хватаясь за едва заметные, но так ему знакомые выступы и трещины. Не став оборачиваться, чтобы позлорадствовать над незадачливой погоней, спрыгнул с другой стороны и понесся по лабиринту улочек Алинадана.
Эдвин стоял, понурив голову в кабинете Главы, напарник тоже уже был здесь. Юноша посмотрел на эльфа, тот лишь слегка покачал головой. Молчание густым туманом окутывало кабинет. Глава молча крутил в руках злополучный мешочек, на лице пролегли морщины, не часто главу с его богатым жизненным опытом ставили в такой тупик. Но вот его глаза сверкнули решительностью; и Эдвин сжался, ожидая упреков, криков негодования, но вместо этого машинально поймал брошенный в его сторону кошелек.