Греши и страдай

Винтерс Пэппер

— Ты делаешь это, чтобы избежать огромной проблемы, с которой ты меня только что оставил? А я-то думала, что все, что тебя волнует, — это математика и братство— я не могла ошибаться сильнее. Я хочу знать больше, Арт. Ты не можешь вывалить все это на девушку, а потом соблазнить ее, знаешь ли.

Я улыбнулся.

— Спорим?

Клео попыталась изобразить разочарование, но она была так же голодна, как и я.

— Если ты не хочешь рассказать мне больше сейчас, не стоит ли тебе хотя бы пообщаться — как велел тебе Джо?

Улыбнувшись

странному демократу и не желая быть втянутым в пустую беседу, я подтолкнул Клео к лестнице.

— Я сомневаюсь, что они будут скучать по нам минут десять или около того.

— Всего десять минут? — застенчиво спросила она.

Я простонал себе под нос, мой член становился все тверже с каждым шагом.

— Перестань так на меня смотреть.

В ее взгляде появился сексуальный блеск.

— Отлично. Я позволю тебе еще немного скрывать свои секреты об этой революции и играть в твою игру.

Клео придвинулась ближе.

— Теперь, просто для ясности, ты не хочешь, чтобы я смотрела на тебя, как? Как будто я хочу поглотить тебя? Как будто я хочу спустить твои брюки и встать на колени перед тобой, и отсосать? — хлопая ресницами, она рассмеялась. — Ты имеешь в виду этот взгляд?

Черт, что она пыталась со мной сделать? Только что она была верхом приличия и вежливости, а теперь нарисовала мне в голове образы губ и языка.

Резко остановив Клео, я прижал ее к стене. Ее плечи врезались в семейную фотографию с Самсоном и его детьми верхом на осликах в горах. Я впился пальцы в ее бедро.

— Да, именно так.

Ее тело опалило мои пальцы. Ее духи опьянили меня.

Горящими глазами она смотрела на мои губы.

— Ух ты, я понятия не имела, что у тебя такие большие планы.

Я схватил ее за горло.

— О, ты даже не представляешь, черт возьми. У меня огромные планы, когда дело касается тебя.

Больше, чем на правительство. Больше, чем реформы.

Ее тело одновременно напряглось и растаяло.

— О, правда?

— Да, правда.

Прикусив ее нижнюю губу, я отстранился и снова схватил ее за руку.

— Пора подняться наверх. Подальше от любопытных зевак.

Клео посмотрела через мое плечо, без сомнения поймав взгляд какого-нибудь извращенца.

— Хорошая идея.

Я только что признался, что хотел свергнуть правительство. Я только что признался в сотрудничестве между байкерами и сенаторами. В гребаной революции. Но все, на чем я мог сосредоточиться, была она. Все остальное меркло по сравнению с этим. Это была работа — то, о чем я мечтал целую вечность. Для Клео все это было в новинку. Мне нужно было восстановить связь — чтобы убедиться, что я не напугал ее своими безумными идеалами.

Преодолев последнее расстояние до лестницы, я позволил ей идти впереди меня. Она поднялась по мелким ступенькам на своих изящных, опасных каблуках.

Каждое покачивание

ее задницы заставляло кровь сильнее пульсировать в моем члене.

Я едва мог идти, нуждаясь в ней.

На полпути вверх по винтовой лестнице я шлепнул ее по пышному платью.

— Ты идешь слишком медленно, Лютик.

Ее бедра извивались, дразня меня.

— Я иду так быстро, как могу в этих туфлях.

— Недостаточно быстро.

Шлепнув ее еще раз, я проворчал:

— Поднимайся, пока я не потерял самообладание перед этими гребаными людьми.

— Такой властный — выдохнула Клео.

— Просто подожди, пока мы не окажемся за запертой дверью.

Подъем по лестнице занял целую вечность, и я не позволил ей остановиться, когда мы наконец достигли второго этажа. Прижав руку к ее пояснице, мы пересекли площадку и вошли в гостевую спальню дальше по коридору. Это была комната, которую я использовал один или два раза, когда мы с Самсоном засиживались допоздна. Мои глаза горели от многочасового чтения, и в конечном итоге я оставался здесь ночевать — мне не к чему было возвращаться домой, кроме пустоты.

Клео вошла внутрь, разглядывая белые коврики, наброшенные поверх темно-коричневого паркета, и кровать королевских размеров с подвесными марокканскими прикроватными светильниками из еще одного путешествия Самсона. Для человека, который работал столько часов, сколько он, Самсон много путешествовал по миру.

Я запер дверь, и мой член напрягся. Каждый дюйм моего тела реагировал на близость женщины, в которой я нуждался. Несмотря на то, что она была в другом конце комнаты, наблюдая за мной с ожиданием и вожделением, наша связь связывала нас — мощное магнитное притяжение, которое только усиливалось, чем дольше мы были вместе.

Я никогда не смог бы освободиться от ее власти.

Так было с нами с самого начала. С тех пор как я помог ей добраться до дома после падения с велосипеда, нас неудержимо тянуло друг к другу. Сначала детское увлечение, затем болезненная подростковая влюбленность, пока это не переросло в то, что существует сегодня. Яростное пленение похотью и любовью, где каждый дюйм ее тела принадлежал мне.

Все остальное... это могло подождать, пока я, черт возьми, не насытился.

Мои ноги зудели преодолеть расстояние и притянуть ее в свои объятия. Мне нужно было ее почувствовать.

Прикоснуться к ней.

Любить ее.

Восхитительное предвкушение того, что должно было произойти, заставило меня напрячься. Черт, это было больно. Болело все.

Мой член.

Моя голова.

Моя душа.

Мои руки сжались в кулаки, когда я подошел ближе.

— Я хочу тебя, Клео.

Она ахнула, нежный румянец залил ее щеки. От ее приоткрытых губ у меня свело живот.

— Ты мне так чертовски нужна. — Мой голос был грубым и прерывистым.

— Ты мне тоже нужен — выдохнула Клео.