Грешки
Шрифт:
— Может, заглянем к «Голодному Чарли»? Посмотрим, нет ли там наших?
— Я, пожалуй, не пойду. Мне надо закончить реферат.
Вернувшись к себе, Джуно развернула листок, врученный Максом. Под стихотворением он писал, что приглашает ее завтра вечером на чашку чая в свою комнату.
Подойдя к комнате Макса, Джуно почувствовала запах восточных благовоний. Она постучала.
— Входи!
Он сидел лицом к двери возле низенького столика, скрестив босые ноги. На нем были черные пижамные брюки и вышитое кимоно, а голова обвязана черным
— Добро пожаловать. — Он сложил ладони и склонил голову. — Сними обувь и проходи.
Джуно улыбнулась и, оставив сапожки возле двери, уселась напротив Макса. Он церемонно налил чашку женьшеневого чая и передал ей, потом наполнил свою, поднес ее ко лбу и снова склонил голову, демонстрируя уважение. Чай пили молча. Джуно чувствовала себя глуповато, но, не желая нарушать общей атмосферы, стала подыгрывать Максу. Вся эта сцена была театральной: экзотическая музыка, аромат восточных благовоний в воздухе и церемония чаепития, вызывающая суеверный трепет. Это воздействовало на психику, хотя Джуно не воспринимала происходящего.
— Я посвятил тебе стихотворение, — сказал наконец Макс. Пошарив за пазухой, он извлек лист бумаги с отпечатанными на машинке стансами. — «Темноволосая леди, — начал он, — напряглась, как пантера перед прыжком… гладкая, упругая, лоснящаяся, как вода на камне…»
Джуно была восхищена. Ей еще никогда не посвящали стихов. Макс, читая, то и дело поднимал на нее глаза, и девушка, трепеща от волнения, думала, как ей вести себя, если он пойдет дальше.
— Иди сюда, — сказал он и, взяв ее за руку, помог переместиться поближе. Потом поцеловал. Поцеловал умело, неторопливо, так что у нее захватило дух. Она закрыла глаза и ответила на его поцелуй. Однако, ощутив, что рука Макса скользнула между ее бедер, оттолкнула его.
— Нет, Макс, — тяжело дыша, проговорила Джуно. — Не надо.
Он взглянул на нее. Глаза его блестели.
— Иди сюда, — повторил Макс.
— Нет… не надо. — Она смутилась и, поднявшись, направилась к двери. Не пытаясь остановить ее и насмешливо улыбаясь, он наблюдал, как Джуно торопливо натягивает сапожки. — Прости, Макс, но ты слишком спешишь.
— Значит, мне просто не следует спешить, а?
Джуно вернулась к себе в полном смятении. Макс первый в Йеле затронул ее чувства, но ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она готова сразу прыгнуть в постель.
Джуно вспомнила о посвященном ей стихотворении.
«Темноволосая леди». Теперь, когда атмосфера театральности уже не действовала на нее, она поняла, что это произведение отнюдь не шедевр. Впрочем, Джуно не считала себя большим знатоком поэзии. А между тем Макс Милтон казался ей самым утонченным юношей из всех, кого она встречала до сих пор.
Клара, соседка Джуно по комнате, застегивала замки туго набитого
— Помоги мне, — попросила она. — Сядь на чемодан.
Наконец замки защелкнулись.
— Куда это ты собралась?
— Переезжаю к Джастину.
— К кому?
— К Джастину. Ну, к тому парню, с которым я познакомилась на ралли. Он из команды юниоров.
— Клара, ведь ты познакомилась с ним только в прошлую субботу!
— Ну и что? Он сам мне предложил.
— Пусть, но ты совсем не знаешь его!
Клара улыбнулась:
— Я влюбилась в него с первого взгляда, хотя и не успела узнать. Ничего, все еще впереди. — Она подхватила чемодан и пошла к двери. — Ну, пока. Еще увидимся.
Джуно, задумавшись, сидела на кровати. Может, здесь, в Нью-Хейвене, все происходит иначе, а она просто отстала от жизни, хотя и гордилась тем, что придерживается определенных моральных принципов, и считала, будто хорошо знает себя. А если все это годится только для Санта-Фе? Здесь Джуно чувствовала себя как рыба на суше.
Перед тем как студенты разъехались на рождественские каникулы, Макс пригласил Джуно в китайский ресторанчик, а потом в кино на фильм Ингмара Бергмана «Ранняя весна». Когда они пришли в его комнату, он налил два бокала аквавита.
Подняв бокал, Макс взглянул ей в глаза:
— Ты напряжена. Приляг. Я сделаю тебе шведский массаж.
«Ну вот, начинается, — подумала Джуно. — Впрочем, почему бы и нет?»
Она, конечно, ожидала совсем другою от утонченного Макса Милтона, но внутренне приготовилась к тому, что все произойдет именно сегодня.
— О'кей. — Она растянулась на циновке.
Макс опустился на колени и, сунув руки под блузку, стал массировать ей спину. Сначала он медленно поднялся до плеч, потом спустился до лопаток и стал как бы невзначай нажимать большими пальцами на застежку бюстгальтера, пока та не расстегнулась.
— Может, снимешь блузку?
«Ну вот, так и знала», — подумала Джуно. Она чуть приподнялась, сняла блузку и бюстгальтер, затем снова легла и сделала вид, будто ничего такого не произошло, однако сердце у нее гулко стучало. Девушка надеялась, что Макс не заметит ее неопытности.
— Давай-ка и это снимем, — глухо пробормотал он, пытаясь расстегнуть пуговицу на ее джинсах.
— Нет. — Джуно закусила губу. — Пока не надо.
— Брось, нельзя же оставаться девственницей всю жизнь.
— С чего ты взял, что я девственница?
Макс рассмеялся:
— Во-первых, ты первокурсница. Во-вторых, ты из Нью-Мексико. В-третьих, ты ведешь себя как девственница.
Джуно решительно расстегнула джинсы.
Макс открыл деревянный полированный портсигар и вынул тонкую сигаретку «джойнт» с марихуаной.
— Великолепное зелье! — Он затянулся и передал сигарету Джуно. — Сделай одну-две затяжки.
Джуно глубоко затянулась и снова легла на циновку.
«Травка» ударила ей в голову. Она приподняла бедра, чтобы помочь Максу стянуть с нее джинсы и трусики.