Грешная женщина
Шрифт:
В голове у меня помутилось, но я мужественно преодолел приступ слабости.
— Дема, ты не мог бы подскочить на Моховую через часик?
— Чего я там забыл?
— Там живет ублюдок, который меня ограбил.
Это я был слюнтяем, а Дема был воином, моряком. Он замешкался всего на две секунды.
— У выхода к ипподрому встретимся. Тебе подходит?
Мне подходило. Повесив трубку, я закрыл глаза и расслабился. И сразу воображение услужливо вытолкнуло на поверхность ужасную картину: ледяные стены, длинный мраморный стол — и на нем окоченевшее, сизое тело отца.
Я объяснил, что у меня важное, деловое свидание, но попозже я дам знать о себе.
— Только не наделай глупостей. Я тебя умоляю.
— У меня отец вчера умер.
— Ой!
— Да, вот так, живет человек — и нет его.
Не хотел говорить об этом, а как-то вырвалось. Ни с кем не хотел говорить о смерти отца. Мистическое чувство подсказывало: пока я молчу, он жив. Горя не было. За весь этот хлопотный день я ни разу не утратил хладнокровия и скорбную мамину истерику наблюдал как бы со стороны. Ее мне было жалко, но не потому, что умер отец, а потому, что и она скоро умрет. Я жалел ее за то, что скоро и она будет лежать в гробу, маленькая, сухонькая, и не сможет обменяться со мной улыбкой. Следом наступит и моя очередь утянуться в ту страну, где ничего не будет. В ту страну, где нас и до рождения не было.
— Мамочка, — успокаивал я ее, — ну зачем горевать? Вот уж глупости, горевать из-за смерти. Главное, что папа не мучился. Что он сказал на прощание?
— Поберегись, сынок, — в ужасе прошептала она, — у тебя сердце надулось, как бы не лопнуло.
— Я всем приношу несчастье, — сказала Таня в трубку. — Не надо было тебе со мной связываться.
— Ты ни при чем. Он давно, еще с весны, помирал.
— Хочешь, я мигом приеду?
— Нет, не хочу.
Дема ждал на автобусной остановке, на том месте, где мы обыкновенно встречались в пору увлечения бегами. Дема был в старых линялых джинсах и темной рубашке с короткими рукавами, с холщовой сумкой. Я показал ему бумажку с адресом.
— Ага, это вон в той стороне. Вон те дома, у гастронома. А где твоя машина?
— На стоянке у завода. Пошли?
По дороге я поподробнее рассказал ему об ограблении.
— Понятно, — заметил он. — Таких надо сразу душить, а потом с ними разговаривать.
Дом нашли быстро, сорок шестая квартира была на третьем этаже. Дверь с толстой, зеленого цвета обивкой, прошитой золотыми гвоздиками. Дема позвонил и зачем-то пригладил свои жесткие пряди. Нас разглядели в глазок, потом осторожный голос спросил:
— Кого надо?
— Мы к Эдуарду Петровичу, — сказал я.
— По какому делу?
— Из комитета. По поводу субсидий, — брякнул я. После заминки дверь отворилась. В проеме стоял мужчина лет тридцати, в его внешности не было ничего
— Я Эдуард Петрович. Ну что?
— Ты бы впустил нас, браток, — сказал Дема. В глазах молодого человека блеснул веселый огонек.
— Входите, если так хочется.
Дальше прихожей он нас все-таки не повел.
— Из какого же вы комитета?
— На вашей машине был совершен наезд, — сказал Дема, и вид у него был при этом как у заправского киношного сыщика. — Преступники скрылись, но за баранкой были не вы. Это нам известно.
— Туфту гоните, ребятки. — Теперь Ванько смеялся в открытую, и смех у него был хороший, дружелюбный, но Дема не любил, когда над ним смеялись. Без предупреждения он махнул колотушкой и нанес свой коронный удар справа. Ванько шмякнулся о стену, сполз по ней на пол и сел. Но присутствия духа он не потерял. Улыбка все так же светилась на его добродушном лице.
— А вот это напрасно, — сказал он и потрогал челюсть, как бы удостоверяясь, что она на месте. — Совсем не обязательно сразу драться.
— Вставай, — распорядился Дема. — Я тебя буду дальше бить.
В этот момент из комнаты выпорхнула девушка: юное создание в лосинах и спортивной маечке, но как бы и голая. Она так приятно выглядела, что ее хотелось немедленно потрогать.
— Мальчики, вы правильно поступили, — прощебетала она светским тоном. — Только, пожалуйста, не повредите ему чего-нибудь, он обещал на мне жениться.
Не спуская глаз с Демы, жених кое-как поднялся на ноги.
— Вам чего надо от меня? Словами скажите.
Я вежливо объяснил, что мы ищем парней, которые вчера ездили на его машине.
— Только и всего? К чему тогда весь этот цирк? Если вам понадобился Пятаков, с ним и разбирайтесь. И машина не моя, а его. Откуда у меня такая тачка?
— У Эдика ничего нет своего, кроме меня, — подтвердила девица. — Да и я, может быть, подберу себе более подходящего муженька, более обеспеченного. Мне вообще-то всегда нравились пожилые мальчики.
Дема поддался ее немудреным чарам.
— У нас с Евгением Петровичем денежек тоже не густо, — признался он. — Зато всандалить можем за милую душу.
Ванько, поняв, что дальнейшее битье пока вроде бы откладывается, заулыбался еще приветливее:
— Не пойму, мужики, вам кто нужен: Пятаков или Зинка?
Не было сомнений, что он готов услужить по любому пункту.
— Зинку оставь себе, — сказал я. — Пятакова дай.
— Ничего нет проще. Гоша сейчас ужинает в ресторане «Бега».
В ресторан пошли вчетвером, потому что Зинка сказала, что боится оставаться одна в пустой квартире. На улице она сразу взяла под руку Дему Токарева и всю дорогу что-то ему втолковывала. Мы с Эдуардом Ванько плелись сзади.
— Там большая компания? — спросил я.
— Хоть меня твой друг и обидел, — ответил Ванько, — но дам совет.
— Какой?
— Не ходи к Пятакову. А придурку своему скажи, что Зинка меньше чем за стольник не ляжет.
— Сто баксов?
— Нет, деревянных.