Грешница по контракту
Шрифт:
— Ну, что встал, Андрюша? — прохрипел больной, вырывая убийцу из задумчивости, — давай, «факел» скрути и вперед, или ждешь, пока подохну?
Мужчина молча достал банку с керосином, и принялся рвать газету. Руки действовали сами, словно отдельно от тела. Засыпая в алюминиевую кружку заварку, он думал не о напитке, которого так ждал блатной. Он знал, уже знал, что так рьяно оберегает Лева. Успел глянуть, пока вор валялся в отключке. Сидор был полон валюты, за которую его порвут, если найдут, конечно. Андрей мазнул взглядом по комнате. Решение пришло мгновенно. Теперь главное выбраться.
— О чем задумался, чекмарь? — весело
— Спасибо — буркнул он, и с жадностью проглотил огненную жидкость, пронесшуюся напалмом по пищеводу.
Лева и Лось напились быстро. Вор был настолько ослаблен, что ему хватило нескольких глотков. Лось, еще долго шатался вокруг избушки, что то проверяя, и принюхиваясь, словно зверь, а потом завалился спать, прямо у порога, как сторожевой пес. Видно все черти ада решили, что сегодня его день. Мужчина встал с пола, возле лавки, и тихо заскользил по маленькой комнате.
— Ну, пока, вора — криво ухмыльнулся, бывший чушок Андрей, и закинув за плечо сумку блатного, которую он так тщательно оберегал, подошел к столу, на котором оставил банку с керосином. — Зря вы думаете, что неприкасаемые.
Мужчина глянул на краснеющее в закатных лучах небо, подпер дверь бревном, и обошел избушку по кругу, поливая ее керосином из банки.
Дэн
— Этого не может быть, Коля. Ты же понимаешь, сам читал результаты расследования. Он сгорел тогда в тайге, твою мать — генерал Симонов, нервно мерял шагами кабинет отца, хранящего видимое спокойствие. Один бог знает, как ему это удается. — Там от трупа то ничего не осталось, одни головни. А ты говоришь, что он вернулся и истребляет твою семью. Да и тела Давида мы не нашли. Может это, чья то глупая шутка. Или мальчишка решил так тебе отомстить. Мало ли, что у него в голове. Я тебе сотню раз говорил, что он избалованный засранец.
— Я верю своим глазам, Леша. Но еще больше, я доверяю своему сыну, который говорил с этим выродком по телефону — отец говорит тихо, но каждое его слово отдается эхом, ударяясь об стены. — Мы отследили звонок. Он звонил из ресторана принадлежащего Давиду. Ребята сразу выехали туда, но не успели. Не успели, блин. Объясни мне, как два здоровых мужика, могли провалиться сквозь землю. Он хитрый и умный, не одного пальца не оставил, сука. А этот идиот, Сергей, помнит только дурацкую кепку мужика, с которым пришел Давид.
— Пап, успокойся, тебе не нужно нервничать — пытаюсь я успокоить задыхающегося отца, — Если тела не нашли, может Давид еще жив. Не думаю, что убийца стал бы заморачиваться, и утаскивать с собой мертвое тело. Тем более, что швейцар сказал, что брат был просто пьян, и едва держался на ногах, когда они уходили. Придурка, даже не удивило, что сильный, здоровый мужчина мог так быстро опьянеть. Нет, отец. У этой сволочи, какие то другие планы.
— Найди его, Леша — отец хрипит, едва может выговорить слова. Я смотрю на Катю, стоящую у стены, которая, метнувшись к столу, достает из него отцово лекарство, и почти насильно засовывает их в его рот. Все то время, что мы находимся в кабинете, она молчит. Просто смотрит на меня огромными глазищами, в которых плещется страдание.
— Катя,
В доме пахнет валерьянкой. Я боюсь попасться на глаза матери. Ведь это из за меня погиб ее единственный ребенок. Боюсь, что просто не найду слов, что бы утешить эту сильную женщину, взвалившую на себя чужого, проблемного мальчишку: ставшего причиной всех ее бед.
— О чем ты думаешь, Дэн? — спрашивает меня Катя, заглядывая своими глазищами, прямо мне в душу. Меня это жутко бесит. — Ты ни в чем не виноват, запомни это — прочитав мои мысли, выдыхает она.
— А, знаешь, ты права — говорю, прижимая к себе ее податливое тело. — Ты ведь знаешь, кто был номером один, не так ли?.
— В смысле? — она лжет, прячет глаза.
— Скажи мне, кто первым погиб из за меня? — я знаю ответ на этот вопрос. Нужно быть полным идиотом, чтобы не догадаться. Катя молчит, чем еще больше выводит меня из себя.
— Иди в свою комнату — приказываю, оттолкнув ее от себя.
— Я не могу тебя оставить, по контракту мы должны быть неразлучны — упрямо говорит наглая девка, с вызовом на меня глядя.
— Проваливай — ору, не в силах сдерживаться. — Не хочу тебя видеть.
— Да, Анна погибла не сама, ее убили — она тоже кричит. Губа дрожит от обиды. — Что, тебе легче стало, от этого знания? Тебя оберегают всю жизнь, любят до безумия. Может потому, ты жалеешь только себя? Ты, самовлюбленный эгоист, лелеющий свое горе, совсем не замечающий, каково приходится людям, давшим тебе все.
— Я думал, что это я убил ее — говорю устало, глядя на слезы, стекающие по лицу Екатерины. И она права, как это не странно — Мы поругались, сильно. Анна уехала от меня вся на нервах. Я, все эти пять лет, думал, что моя невеста погибла, из за глупой ссоры, спровоцированной мной.
— Ты любил ее?
— Да, думаю, что любил — неуверенно отвечаю. Я, правда, не знаю уже, какие чувства испытывал к Ане. Не помню. Это было не то чувство, которое я испытываю к Кате. Более спокойное, тихое. Мне хотелось семью. А теперь я боюсь лишиться того, что у меня есть. И еще больше, меня пугает, что и Кэт, попадает под прицел воскресшего монстра. — Прости — говорю тихо.
— Кто ты? — хрипит брат выродка, глядя на него, полными ужаса глазами. Быстро оклемался, здоровый парень. Он чуть дотащил его до своего неприметного жигуленка.
— Ты силы береги, они тебе пригодятся — мужчина улыбнулся, доставая из кармана свой любимый нож, который когда то, в другой жизни, прихватил из маленького охотничьего домика, спрятанного в глубине таежного леса. — Когда то меня звали Андрей. Только, вряд ли тебе это интересно.
— Отпусти меня. Ты же денег хочешь? Я найду, сколько нужно? — парень следит расширившимися от ужаса глазами, за его рукой, сжимающей острый, покрытый пятнами ржавчины нож. Ах, как приятно чувствовать страх, загнанного в угол человека. Убийца вздрогнул, ощущая возбуждение, и отложил в сторону оружие.