Грешник. Вернуть бывшую
Шрифт:
— Лер… — Рамиль вдруг зовет меня. Перевожу взгляд на него, все еще не веря своим ушам. Теперь он сжимает мою руку и тянет к себе. Не могу сдержаться и всхлипываю. Слезы текут, на что бывший усмехается. — Ты что, думала так легко от меня отделаться? — хрипло шепчет он. — Нет, не легко. Подойди ближе.
Несколько раз моргаю, потому что все кажется нереальным. А потом словно просыпаюсь и делаю, как велит Рамиль. Встаю и наклоняюсь.
— Я все слышал, — снова шепчет, хрипотца его голоса звучит мягко и ласково. — Ты обещала простить и вернуться ко мне.
—
— Лер, какая разница? Стать прежней, значит, вернуться ко мне, разве нет?
Так, конечно. Он прав. Но почему-то я не могу с ним согласиться.
— Ты меня в губы не поцеловала. Это из-за бороды? — вопросительно выгибает бровь. Не сказав ни слова, я коротко целую его и моментально отстраняюсь, хотя знаю, что и в губы целовала. Рамиль лишь выдыхает. — Покажешь сына?
— Покажу, — кивнув, достаю телефон из кармана и нахожу сегодня утром сделанную фотографию. Сашка в белоснежном костюмчике и смотрит прямо в объектив.
Рамиль не отводит взгляда от снимка несколько минут. Его глаза начинают блестеть. Он шумно сглатывает, а потом вовсе отнимает телефон и подносит его ко рту. Целует экран.
— И правда похож, — голос еле слышен. — Лер, прости. Прости идиота, а?
Прижимает мобильник к своей груди, а на меня смотрит с мольбой. Я не узнаю голос, не узнаю самого Рамиля. Я вижу в его глазах бесконечное сожаление. Вижу, как ему больно. Мне не менее.
— Все осталось позади. Прекрати уже, — отмахиваюсь, забирая телефон обратно. — Не понимаю, почему ты опять начинаешь.
Рамиль молчит, впиваясь в мое лицо сверлящим взглядом. Я не знаю, о чем он думает, но явно хочет что-то сказать.
— Просрал я твое доверие и любовь, — поджимает губы в тонкую полоску. Говорит тихо, но настолько холодно, что тот самый холод пробирается под кожу и вонзается острыми иглами. — Прежнюю Леру я вряд ли смогу вернуть.
— Если ты будешь продолжать этот разговор, Рамиль, я просто уйду. А ты тут сам с собой болтай, — раздраженно огрызаюсь. — Я с врачом разговаривала. Выпишут тебя не скоро. Так что даже не пытайся… — говорю, как только он слегка поднимается.
— Нет, я, кажется, ошибся. Вот она — прежняя Лера, — издает тихий смешок, но совсем короткий. Потому что сразу же морщится и шипит, словно от боли. — Начала командовать. Это отлично.
— Где болит? — игнорирую его слова. — Рамиль, где болит? Я сейчас врача позову.
— Не смей, — схватив меня за руку, не дает сдвинуться с места. Смотрит даже угрожающе. Мерзавец! — Лер, все хорошо, честно. Не надо никого звать. Он придет и тебя выгонит. Посиди еще немного, а? Что делает Саша? Нормально спит или как? Расскажи о нем, пожалуйста.
Закатив глаза, сажусь обратно на стул. На самом деле я не хочу уходить, но умом понимаю, что сына нужно кормить. Возможно, он уже проснулся и плачет. Но и Рамиля тут оставлять не хочу. Нет желания уходить. Черт!
— Мы только сегодня выписались, Рам. Спит нормально, да. Спокойный малыш. Вообще-то, я тебя ждала несколько
Рамиль переплетает наши пальцы, измученно выдыхает.
— Дай мне несколько дней, — снова произносит хрипло, знает ведь, как я обожаю эту хрипотцу в его голосе. — Обещаю, мы наверстаем упущенное.
Некоторое время мы говорим ни о чем. Я замечаю, как Рамилю все сложнее удается вести себя уверенно. Он снова бледнеет. Изо всех сил старается выговаривать каждое слово твердо, но получается так себе.
— Рамиль, — дотрагиваюсь его лба. — Ты горишь. У тебя температура. Нужно врача позвать. Подожди, — тянусь и нажимаю на кнопку.
— Пустяк, — отмахивается. — Черт! Зачем нажала? Придут и начнут лекарствами поить, от которых в сон клонит.
— Ничего страшного. Тебе отдохнуть нужно, а мне домой пора. Лариса Петровна, конечно, хорошо присмотрит за сыном, но накормить не сможет. Ты взрослый человек, Рамиль. Не веди себя как ребенок. Я еще приеду.
— Обещаешь?
— Обещаю! — отвечаю на автомате. — Не делай глупостей, хорошо? Чтобы тебя скорее выписали.
— Лер, — сжимает мою руку, но не так крепко, как несколько минут назад. — Я люблю тебя.
Глава 28
— Боже мой! Какой он миленький, Лера! — Алена буквально визжит, всматриваясь в экран.
Мы говорим по видеосвязи. Она почти каждый день звонит с того момента, как вышла замуж и уехала в столицу со своим мужем. Упала в пропасть, потому что иного выхода у нее не было. Парень, которого она безумно любила, предал ее. Не дал права выбора. Она не смогла сделать ничего, кроме как согласиться с его условием и стать женой его же брата.
Жизнь. Осуждать я не стану. Потому что сама поняла, почувствовала на своей шкуре, как может перевернуться вверх дном та самая жизнь за день. За считаные минуты! Просто мне ее жаль. Она смотрит на Сашку с такой любовью… И при этом, я уверена, поглаживает свой все еще плоский живот, хоть я этого и не вижу.
— Да, миленький — соглашаюсь. — Он изменился? Я его каждый день вижу, поэтому не могу понять.
— Да, у него щеки пухленькими стали. Я его расцеловать хочу, Ле-е-ер! — ее глаза начинают блестеть.
Девушка улыбается, но я вижу, что эта улыбка грустная. Кожей чувствую, как ей погано на душе. Она пытается скрыть свое состояние, но кто поймет ее лучше меня?
— А у тебя как дела? Как малыш?
— Вроде бы все хорошо, — пожимает плечами, а потом глубоко выдыхает, откидываясь на спинку кресла. — Я не знаю, Лер. Желания пройти обследование нет. С Сережей говорить на эту тему не хочу. Если узнает, что я беременна от его брата, то, не задумываясь, на аборт пошлет. Я уверена в этом на все сто процентов. Рисковать не хочу. Это мой ребенок. Только мой. И делить я его не стану ни с кем. Рома сделал свой выбор. А я… Ты же сама знаешь… Я не имею права на ошибку. Ради малыша буду терпеть все. Абсолютно все.