Грешник
Шрифт:
– Ты уже беспокоишься о моем благополучии? Это хорошее предзнаменование. Но прибереги свою жалость; никто не причинил мне вреда. Переход всегда труден.
Я кивнула, как будто его объяснение вполне логично, и медленно двинулась к деревянной лестнице, которая вела к моей квартире.
– Ладно… Хорошо, тогда я, пожалуй, позвоню в полицию…
– Никакой полиции.
– Но тебя ограбили, разве нет?
– Да, меня ограбили. Но то, что отняли, мне больше не принадлежит.
– Эм, ладно. – Он говорил загадками, но боль в его голосе была настоящей. – Есть ли еще кто-то, кому я могу позвонить?
– Ты меня не боишься?
Я сглотнула.
– А должна?
– Большинство людей боятся.
– Ла-а-а-дно, – я сделала шаг назад. – Мне действительно кажется, что я должна кому-нибудь позвонить.
«В полицию или, может быть, в психиатрическую лечебницу».
Кассиэль пригвоздил меня своим янтарным взглядом.
– Ты веришь во второй шанс, Люси Деннингс? Даже для самых страшных грешников? Несмотря на немыслимые преступления?
Полное горя и кровавой смерти видение, сон или что бы там это ни было про зияющую пропасть накрыло меня своей тенью. Я похолодела и чуть не упустила тот факт, что ему известно мое полное имя.
– Я… Я тебе не говорила…
Кассиэль пробормотал что-то на незнакомом мне языке – что-то экзотическое и древнее.
– Прости меня, Люси Деннингс. В мои намерения не входит тебя пугать, хотя понимаю, что с этим ничего не поделаешь. Но если ты настаиваешь на том, чтобы позвонить властям, может быть, сначала мне нужно чем-нибудь прикрыться?
– Тебе нужна одежда, – глупо произнесла я. – Верно. Хорошо. Конечно. Я… Я сейчас вернусь.
Я поднялась по шаткой лестнице в свою студию и дрожащими пальцами отперла дверь, дважды чуть не выронив ключи. Оказавшись внутри, я тут же забаррикадировалась, запершись на все замки.
Квартира выглядела так же, как и перед моим уходом на работу. Утренняя кофейная чашка на стойке. Кровать аккуратно застелена. Цветок в горшке – Эдгар – на окне. На фоне привычной реальности моего дома вся странность ситуации с Кассиэлем казалась еще более из ряда вон выходящей.
На площадке за моим домом находился голый мужчина. И только.
«А крылья? А черные глаза? А бескровная белая кожа?»
– Всему этому есть правдоподобное объяснение, – пробормотала я, успокаивая дыхание. Удар головой об стену оказался серьезнее, чем я думала.
За исключением того, что Кассиэля я обнаружила до удара головой. А есть объяснение того, откуда у него крылья?
«Не будем об этом».
Я подняла телефон, готовая набрать 911. Появится полиция, и этот человек исчезнет из моей жизни. Все вернется на круги своя. Я могла бы принять горячую ванну, разогреть рамен и, свернувшись калачиком на постели, провести все выходные в обнимку с книгами, пока мне снова не понадобится куда-то идти.
Так же, как в прошлые выходные. И в следующие будет то же самое.
«Ведь ничего ужасного, если я сначала принесу Кассиэлю какую-нибудь одежду?»
Да. Ужасно.
Я набрала «девять» и снова остановилась.
Героини моих любимых романтических фантазий всегда оказывались в опасных ситуациях. Они храбро встречали их лицом к лицу и в итоге выясняли, что обладают особыми способностями, или становились королевами
«Абсурд, – насмехался ехидный голосок, который, казалось, появлялся всегда, когда мне хотелось постоять за себя или попробовать что-то новое. – Это не книга, а реальность, и в тебе нет ничего особенного. Ты глупышка Люси, живущая своей глупой никчемной жизнью».
Я вздернула подбородок.
– Не сегодня.
Подобное заявление не превратило волшебным образом мои нервы в стальные канаты. Но я читала, что храбрость состоит не в том, чтобы не бояться. А в том, чтобы делать, несмотря на страх.
Я покопалась в шкафу среди простых блузок, свитеров и платьев в поисках того, что могло бы подойти Кассиэлю. Во мне почти пять футов и пять дюймов [3] . Он же был ростом около шести футов [4] и широк в плечах…
«С крыльями или без них?»
– Хватит.
Я отодвинула в сторону вешалки и ощутила в груди резкую боль утраты. Удар был таким внезапным и сильным, что все остальное попросту вылетело из головы.
3
Примерно 165 см.
4
Примерно 180 см.
Папин плащ.
Он любил говорить, что плащ немного старомодный, но в нем он чувствует себя Хамфри Богартом из «Касабланки». И всегда надевал его, когда мы по воскресеньям ходили в кинотеатр «Олд Вик» в Милфорде на дневные сеансы классики кино.
Я прижала манжету к щеке и вдохнула. Папы не было уже шесть месяцев, но присущий ему запах одеколона «Олд Спайс» и табачного дыма до сих пор не выветрился.
«Кассиэлю подойдет».
Эта мысль была приятной и одновременно ужасающей.
– Ни за что, – выдавила я сквозь стиснутые зубы. – Абсолютно нет.
Мне показалось, что я мысленно слышу папин голос.
Мне это больше не нужно, тыковка. И тебе тоже. Я навсегда останусь с тобой.
«Я навсегда останусь с тобой» – эта фраза была одной из последних, сказанных мне папой.
Пока рак не забрал его.
Я подчинилась его последнему желанию и продала большую часть его вещей, а также наш дом в Коннектикуте, чтобы после окончания Университета Нью-Йорка со степенью бакалавра в области биоинженерии у меня было состояние. Но вместо того, чтобы устроиться в лабораторию или присоединиться к исследовательскому проекту по очищению океана от пластиковых частиц после разложения мусора, я устроилась на небольшую должность в некоммерческую организацию, где никто не ожидал многого от застенчивой девушки, сидевшей в уголке и прекрасно справлявшейся с электронными таблицами.