Грешник
Шрифт:
— Ох, да ладно! Не притворяйся, что не знаешь, почему люди смотрят шоу. Ты знаешь, что я прав, — издевательски ответил вокалист. — Или ты был бы в лейбле вместо Бейби Норс. Ну же, мужик. Даже не притворяйся, что это из-за музыки.
Его слова нашли путь к моему сердцу. Когда-то я написал саундтрек к лету каждого. Когда-то, мое лицо было на обложках журналов. Когда-то, все эти парни в этом гараже обделались бы, лишь бы услышать меня вживую. Что же я делал теперь?
Просто участвовал в шоу. Делал альбом. Исчезал в лос-анджелесском закате с Изабел. Но это не чувствовалось
— У вас нет костюма Орлов, чтобы репетировать, или типа того?
Барабанщик Крейзд Чиз взволнованно прошелся по тарелкам. Гитарист Пресут Тен резко на него посмотрел, как будто предупреждая не быть уродом. Я в некотором роде надеялся, что он будет уродом. Я хотел ударить что-то или получить удар.
Вокалист сказал:
— Я не собираюсь выслушивать это дерьмо от тебя.
— Ты уже это сделал. А сейчас, если не возражаешь, мне пора заняться реальной работой. Джереми, ну что?
Я повернулся к нему. Это не было вызовом. Это был просто вопрос. Нет никакого смысла делать из Джереми игру. Ты играешь в Ганди? Нет.
— Джереми, если пойдешь с этим гадом, — сказал вокалист, — то больше не возвращайся.
— Чед, — мягко произнес Джереми.
Я знал это.
— Я серьезно, — сказал парень. Чед. Я знал это.
Я сказал:
— Не заставляй Лэсси[27] выбирать, Чед.
— Ты, заткнись. Выбирай, Джереми.
Много лет назад я встречался с сестрой Виктора, Энджи. Довольно серьезно. Наше расставание после моего первого тура было гадким и противным только потому, что я спал со всеми, кто снимал свой верх в моем присутствии. Это было впервые, когда я осознал, что потерял свою душу, и прелесть не иметь душу, заключалась в том, что тебя больше не волновало одиночество. Хотя группа только вернулась, у нас уже было заказано время в студии для следующего альбома. Энджи хотела, чтобы Виктор ушел. Я хотел, чтобы Виктор и его магические руки пошли вместе со мной и больше никогда не возвращались в Феникс в Нью-Йорке.
Я заставил его выбирать между нами.
Я не думал, что это убьет его.
Я вообще не думал.
Грязь продолжала падать на волчью морду. Где-то там, могила Виктора была всегда заполнена.
Мой день рушился.
— Джереми, — повторил Чед. — Ну так что?
Джереми заправил прядь своих волос за ухо. Он вздохнул. Его глаза смотрели в направлении его баса и моей машины.
Я прервал его:
— Оставайся здесь, — я даже не понимал, что хочу сказать, пока не произнес это. И после того, как сказал это, я не мог поверить, что сделал это. Это не звучало как что-то, что я сказал бы.
Все лица в гараже повернулись ко мне.
Я стремительно заговорил:
— Я не собираюсь подставлять тебя, Джереми. Если этот придурок не хочет принять тебя обратно только потому, что ты нужен мне сейчас, я придумаю что-то без тебя сегодня. Я поймаю тебя завтра. Ничего страшного.
Я чувствовал себя таким добродетельным и так ужасно. Если это был правильный путь, то он мне не нравился. Нужно было записать больше никогда так не делать.
Джереми кивнул. Он помолчал несколько секунд. Как и Чед. Он, похоже, не понял, что только что произошло.
Коул Сен-Клер не был мудаком — вот что только что произошло.
Это по-прежнему чувствовалось ужасно. Ощущения были, как в ту первую ночь, когда Изабел сказала мне, чтоб я сдох,
Я сказал себе, что почувствую себя прекрасно позже. Благородно.
Тогда Джереми сказал, медленно, безмятежно и по-южному:
— Прости, Чед, но, думаю, я собираюсь уйти с Коулом. Я вернусь, если ты попросишь, но мне нужно много подумать над тем эмоциональным манипулированием, что ты использовал в разговоре сегодня. Ты знаешь, что это не то, как я люблю работать. Дай мне секунду, Коул. Мне нужно забрать свои сандалии.
Он выбрал меня. Я не просил, а он все равно выбрал меня.
Это чувство было чуть хуже, чем дерьмовое. На самом деле, разница между двумя эмоциями была такой, что стало трудно двигаться. Внезапный переход из дерьма в радость.
— Ты ублюдок, — сказал Чед. Было неясно, он имел в виду меня или Джереми. Он уточнил: — Ты парень баз таланта из группы-подражателя.
Я отсалютовал ему двумя пальцами.
Джереми присоединился ко мне со своим чехлом для баса. Мы провели длительный процесс рукопожатий, который помог мне облегчить мою огромную болезненную радость. Я небрежно задел ногой шланг в саду и скрюченный разбрызгиватель. Искусственный дождь полился в гараж. Теперь зашумели гитарист с барабанщиком.
Чед знал много ругательств.
Мы с Джереми повернулись и направились к Сатурну, где ждала Лейла. Ти заснял все. Я представил себе великолепный кадр на фоне насквозь промокших музыкантов, как взрыв машины в боевике.
— Ты был почти справедливым, — сказал Джереми. И с уверенностью добавил, — Они мне перезвонят.
Барабанная палочка пролетела мимо моей головы. Она ударилась о бетон, приземлившись.
Джереми наклонился поднять ее.
— Но ты — точно нет.
Глава 23
КОУЛ •
После того, как мы закончили с эпизодом и до того, как Изабел освободилась с работы, мы с Джереми тусили в его старом потрепанном грузовике, припаркованном посреди огромного пляжа. Только мы двое. Я отправил Лейлу обратно вместе с Сатурном, потому что не хотел видеть никого из них когда-либо снова.
Было слышно шум дороги, чей-то бумбокс, прибой и звуки удара рук о мяч в волейболе. Я лежал в кузове грузовика на сухом, скомканном брезенте, а Джереми сидел на колесе, наблюдая за мной и океаном. Солнце над головой прожигало новые трещины на полосах трассы. Я все еще был взвинчен после выступления, так что пиво бы не помешало. Джереми предложил мне холодный чай без сахара.
— Я не хочу твое ведьмино варево, — сказал я ему, но все равно взял это и поставил банку возле своей головы. В течение нескольких долгих общительных минут мы ничего не сделали вместе. Джереми запрокинул голову назад и рассматривал небо, напоминая сморщенного австралийского паренька в полдень. Я закрыл глаза и позволил жаре опалить мои веки. Тут, с Джереми, было бы легко притвориться, будто последних трех лет моей жизни не было, и я мог начать сначала безо всех своих грехов. Только тогда я бы не встретил Изабел и не оказался в Калифорнии. Я задумался, был ли какой-то более прямой путь к этому. Может, я следовал ему, но все разрушил. Может, если бы я оставался на прямой и узкой дорожке, то встретил бы Изабел на концерте.