Грешник

Резник Юлия

Наташа дернулась. Моргнула и уже сделала было шаг назад, но Глеб перехватил ее руку.

– Для начала разуйся!
– рявкнул он гостье. Отчего обе девушки вздрогнули, - Наташа весь день убирала.
– А, так это твоя горничная? Ну, ладно-ладно, разуюсь. Чего ты сразу орешь?

– Не мели чушь. Наташа здесь живет. Говори, что хотела, или выметайся...

– Вот как?
– снова сощурилась Карина, - А я думала, тебе нужна информация по Джамиреву.

Наташа вздрогнула. Обхватила себя руками. Однажды она пришла к Громову и попросила все

ей рассказать. Не сразу. На это ей потребовалось некоторое время и десятки схем, которые она чертила в блокноте, подаренном ей для этих целей Глебом. Он и рассказал... Как есть рассказал, без утайки. Понимая, что полуправду она не простит. И про проигрыш в рулетку, из-за которого все началось, и про наркоту, и про девку... Ну, и про роль Джамиревых в этом всем. Рассказал и тут же об этом пожалел. Потому что правда далась Наташе сложно. Она опять замкнулась в себе. И не пробиться было к ней, не достучаться. Не вытащить из тех дебрей ужаса, в которых она бродила совсем одна. Потерянная и сбитая с толку.

– Иди в кухню, Карина. Там поговорим, - чуть понизив голос, распорядился Громов и, уже не глядя на девчонку, обернулся к Наташе.
– Хочешь поприсутствовать при разговоре?

– Нет. Лучше... потом вы сами мне все расскажете.

Несколько долгих секунд Громов вглядывался в ее лицо в попытке понять, как ему лучше всего поступить. В который раз пораженный её доверием. Как всегда в такие моменты, все в нем переворачивалось. Потревоженным зверем рвалось наружу. Держать себя в руках становилось с каждым разом сложнее.

– Хорошо. Я постараюсь быстро.

Глеб поднял руку и, не удержавшись, погладил Наташу по щеке, а она уже ставшим таким родным жестом потянулась за его пальцами. Опустила подрагивающие ресницы на фарфоровые бледные щеки и ненадолго замерла.

– Ну, я пошел?

Она прикусила губу, кивнула и попятилась. Громов проводил ее взглядом и пошел-таки в кухню. Надо было бы пацанов пригласить. Те так и продолжали топтаться на лестничной клетке, но Глеб не решился. И без того слишком многолюдно стало в его доме. Наташе это могло не понравиться.

Карина стояла, подпирая задницей барную стойку, и крутила в руках бутылку виски.

– Нальешь?

– Как только тебе стукнет двадцать один.

– Эй! У нас восемнадцать!

– А ты в Америке будешь жить, забыла? И вообще, давай ближе к делу.

Но девушка переходить к сути своего визита не торопилась. Вызывающе вскинув взгляд, она спросила:

– Что это за девка с тобой?

Глава 11

– Тебя это не касается.

– Ты ее трахаешь?

– Пошла вон, - прорычал Громов, взмахом руки указывая девчонке дорогу.

– Эй-эй, полегче! Тебе нужна информация. У меня она есть.

Громов стиснул зубы, но руку с пальцем, указывающим направление посыла, не опустил. К черту ее информацию. Он и сам со дня на день обо всем узнает. Да, времени ушло много, но они столько барыг проверили! У Джамирева не было постоянного дилера. Точнее он был, да только если Рафика припекало

–

отоваривался он у первого попавшегося под руку торговца дурью. Они провели едва ли не их всех.

– Вали...
– повторил он.

Карина сникла.

– Ну, ладно, извини. Я просто не пойму, чем она лучше меня?

– Ты зарываешься, - голос Громова упал еще на тон, и это было предвестником бури. Девчонка прониклась. Опустила взгляд.

– Ладно... Я поняла.

– Или выкладывай, или выметайся. Я не шучу.

– Да поняла! Поняла! Говорю же!

Громов выхватил из рук гостьи бутылку, взял стакан и плеснул себе на два пальца. Пошарил в морозилке, достал лед. Добавил три кубика.

– Я слушаю, - напомнил, делая первый глоток.

– В общем, ходит слушок, что это Лика дурь доставала. Девка его. У него много девок было, но эта вроде как постоянная. Тот барыга, у которого Лика отоварилась - он на дно лег. Но ходит упорный слух, что его товар был нормальным. Качественным. Там Лика что-то нахимичила.

– А смысл?

– Бабская ревность, знаешь ли! Восточная кровь! Чего только не сделаешь, - ухмыльнулась Карина, с намеком глядя на Глеба.

– Ты мне эти штучки брось, - нахмурился тот.
– Даже думать забудь. Сделаешь Наташе какую-нибудь гадость - я из тебя все дерьмо выбью, то, что давно пора было сделать.

– А когда разговор перекинулся на нас с тобой, а, Глебушка? Я о Джамиревской сучке толкую.

Карина облизала губы и прошлась пальцами по груди.

– Да твою ж мать! Может, хватит?
– поморщился Глеб, отворачиваясь. Если бы эта девчонка была его дочерью - битая бы она была уже давно. А так... пусть Амир сам с ней разбирается. Слава Богу, Громову ее терпеть осталось недолго. Месяц - и все. Свобода.

– Я что, тебе совершенно не нравлюсь?
– раздался неуверенный голос за спиной. Играя роль взрослой женщины, Карина все еще оставалась маленьким недолюбленным избалованным ребенком.

– Ты хорошая девочка, Карина. По-своему я тебя даже люблю. Но это совсем не те чувства, на которые ты намекаешь. Не ставь ни себя, ни меня в неловкое положение. Если я тебе хоть немного дорог на самом деле.

– Конечно, дорог! Иначе... зачем бы я это все делала?

– Понятия не имею. Да и знать не хочу. Спасибо тебе за информацию. Но сейчас тебе лучше вернуться домой.

– Будешь с ней?
– надулась девушка, злым кивком головы указав куда-то в направлении коридора.

– Тебя это не касается.

– Но ты с ней спишь?

– Наташа моя невестка! Довольна?!

Несколько мгновений Карина ошарашенно открывала и закрывала рот. Потом ее губы расплылись в улыбке, а глазах вновь появился свет.

– Не знала, что у тебя есть взрослый сын.

– Ты вообще обо мне ни черта не знаешь. Давай... Выметайся. Не гневи бога.

Карина кивнула головой, сунула ноги в узкие туфли на шпильке. Сделала шаг к двери, но оглянулась:

– Это она влетела? Или...

– Или! Вали ты уже.