Грешник

Резник Юлия

Наташа зажмурилась, но кивнула. Глеб погладил ее по щеке. Перехватил озябшую ладошку, согревая своим дыханием. Поцеловал кольцо и, зная, что она может забыть - сам натянул на нее рукавичку.

– До вечера...

Наташа постояла немного, глядя ему вслед, а потом, подпевая себе под нос, раскрошила озябшим птицам остатки булки и неторопливо двинулась к дому. Она была так счастлива! Не передать... Так невероятно счастлива!

Что есть счастье? Счастье - это покой. А покой - это ее мужчина. Тот, кого она так сильно любила. Знаете, это глупость - думать, что аутисты не способны на чувства. Бред! Они

синтезировались внутри, смешивались, перетекали из одного в другое. Невидимые глазу химические реакции. Единственным, что отличало Наташу от других людей в этом плане, было то, что ей нелегко было о них говорить. Даже не так... Она просто в том не нуждалась. Но понимая, насколько это может быть важно Глебу, девушка нашла в себе силы об этом заговорить. И очень гордилась этим.

Она успела вернуться домой и переодеть дочку, прежде чем в дверь позвонили. Наташа нахмурилась - потому как они в это время никого не ждали. Подошла к домофону, вывела на экран изображение. Прижимая к себе дочку одной рукой, нехотя открыла дверь.

– Ну, здравствуй.

– Здравствуйте, Лариса Викторовна. Проходите. Хотите чаю?

– Нет. Я хочу поговорить.

Что-то в тоне женщины, а может быть, в ее взгляде, заставило Наташу напрячься. Тяжелей всего ей как раз приходилось с бывшей свекровью. Она была вынуждена улыбаться этой женщине, хотя все внутри противилось этому.

– Что-то случилось?

– Еще как. У моей внучки случилась мать шлюха.

Наташа сглотнула. Сердце тяжело ударилось в груди. Позвоночником пробежал холод. Она вмиг онемела. Язык во рту как будто распух, она пыталась что-то сказать, а он не слушался.

– Ну, что молчишь?

– Я ничего не понимаю...

– О, да!
– фыркнула Лариса Викторовна.
– Как же! Не понимаешь... Какая у тебя гибкая мозговая активность! Слов простых ты понять не в силах, а как мужика богатого охмурить - так тут тебе мозгов хватает.

Наташа отрицательно качнула головой. Делая над собой нечеловеческое усилие, она шепнула:

– Я не охмуряла...

– Я видела тебя только что. С Глебом.

Лариса Викторовна закурила, не спрашивая разрешения, и открыла форточку, оставляя грязные разводы на их идеально чистом полу. Почему она не разулась? Почему курит? Здесь же Нина... Мысли Наташи разбегались. И это все сильнее нервировало. Чтобы успокоиться, она поглаживала дочку по спинке.

– Я-то, в отличие от тебя, не дура. Давно заподозрила, что что-то не так. А тут такая картина! Думаете, можно спеться за моей спиной и вытворять... всякое, наплевав на память Кирилла? Как ты вообще можешь спать с его отцом?! Это... извращение. Ты понимаешь это своей тупой головой? Извращение! Я не позволю воспитывать свою внучку парочке извращенцев.

– Уходите... Пожалуйста, уходите...

Наташа чувствовала, что ее засасывает черная воронка страха. Убегая от страшных слов, она погружалась в себя, но те настигали, подобно ударам плети.

– Я заберу у тебя Нину. Я ее заберу! Ты не можешь справляться с ребенком. Ты - аморальная, психически нездоровая... И абсолютно недееспособная. Доказать это будет - раз плюнуть.

– Убирайтесь!

– Уберусь. Но запомни, я отберу Нину. Потому что любой суд встанет на мою сторону.

Глава 25

Глеб не знал, откуда взялась эта тревога.

Он просто чувствовал ее всем своим телом. И чем дальше - тем становилось хуже. Поначалу Громов решил, что это из-за прилета шефа. Ну, мало ли. Долгая дорога. А у них маленький ребенок - полгода нет. Но самолет Амира благополучно сел, а тревога никуда не делась.

Может быть, ему стоило встретить Каримовых? Но ведь они договорились совсем о другом. А потому ждали шефа в офисе. И он появился. Чуть позже, чем Громов рассчитывал. Все такой же, окруженный плотной аурой власти и чем-то новым, едва уловимым.

Глеб вышел из-за стола навстречу. Протянул руку, чуть приобнял друга и резко отступил, окидывая того внимательным взглядом. Амир выглядел непривычно умиротворенным и абсолютно расслабленным.

– Как оно?

– Великолепно.

– Соскучился?

– По тебе?
– хохотнул Каримов, делая вид, что не понимает сути вопроса Глеба.
– Есть такое. Рассказывай, что у тебя стряслось? И покажи уже свою женщину!

– О как... А я думал, мы делами займемся, - хмыкнул Глеб, складывая мощные руки на груди.

– Ну, после - так непременно. Надо удостовериться, что вы меня еще не разорили...

Не успел Амир договорить, как кабинет Громова заполонили пришедшие поприветствовать шефа топ- менеджеры. Новость о приезде Каримова распространилась по офису, как пожар, будоража умы как рядовых сотрудников, так и ключевых фигур из числа руководящего состава. Естественно, о личном поговорить им не дали. Да и не хотел Глеб вот так, за глаза, что-то Каримову объяснять. Вот познакомит его с Наташей - тот и сам все поймет. Он мужик неглупый. Людей чувствует глубоко. У Громова не было абсолютно никаких сомнений в том, что Амир сможет по достоинству оценить его женщину. Ведь тот всегда смотрел глубже, чем обычные люди. И видел саму суть. У него так точно не возникло бы вопросов - почему именно она.

Встреча затягивалась, а Глеб все сильнее нервничал и то и дело смотрел на часы.

– Ты куда-то спешишь?
– безошибочно уловив состояние друга, поинтересовался Каримов.

– Да так... Не пойму. Тревожно.

– Поезжай домой, - распорядился Амир, похлопывая Громова по плечу. Он как никто знал, что звериному чутью Глеба стоит доверять. Сколько раз тот вытаскивал их из безвыходных, казалось бы, ситуаций, не имея для этого ничего, кроме собственной чуйки.

Громов мог возразить. Но не стал. Его тревога усиливалась с каждой уходящей секундой. Глеб вышел из офиса, сел в машину и, не вытерпев, набрал номер Наташи. Механический голос ответил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Он перезвонил, еще надеясь, что это какой- то сбой, но ничего нового не услышал. Позвоночником прошел холодок.

По ступенькам в подъезде Глеб уже не шел, а летел. Парень, который сегодня должен был присматривать за Наташей, бестолково топтался у двери.

– Как ты ее упустил?!
– рявкнул Громов.

– Виноват.

Глеб ворвался в квартиру. В холле его встретил бардак. Грязные следы на натертом до блеска светлом мраморе. Он пошел по ним - та же картина и в кухне.

– Кто к ней приходил?
– спросил он, игнорируя холод в груди.

– Лариса Викторовна.

Глеб резко обернулся. Нашарил телефон.