Грешники
Шрифт:
— Я тоже норм.
Странные у нас отношения. Всякое было с женщинами, но вот такого — никогда. Весь этот год вообще получился странным, в кучу собрать — очуметь можно от разномастных событий. К сожалению, больше плохих, чем хороших. Впрочем, о первых вспоминать не хочется. Тем более сейчас.
— А давай сегодня опять в кафе посидим? Как вчера, — рассекая воздух локтями, старается не отставать.
— А давай, — легко соглашаюсь, понимая, что как-то всё оно помимо моей воли катится не туда.
Совместные ночи, посиделки в кафе, сильно напоминающие свидания, задушевные разговоры…
— У меня пары в половина второго заканчиваются. Давай прямо там, в "Вилке" встретимся?
— О'кей, в час тридцать я буду там.
А вообще, кто сказал, что этот путь — путь "не туда"? Да и дружба бывает разная.
Часть 14
Вика
Открываю дверь и, бросив связку ключей на тумбу, зову:
— Са-аш, ты дома?
Тишина. Нет его. Ну правильно, он говорил, что уйдет по каким-то делам, пока я буду на учёбе. Вообще, сбегать с пар я не планировала, но на месте вот совершенно не сиделось, не до лекций. Поэтому я решила пойти домой и, сама не верю, что говорю это — убрать в квартире!
Сегодня утром у меня словно глаза открылись — какой же кругом срач! На полу крошки, в углах паутина, на полках доисторической стенки в зале сантиметровый слой пыли. Саша корректно молчит, но я же вижу, какой он аккуратный — каждое утро свою постель заправляет просто идеально, уголок к уголку. Решит ещё, что я неряха. А мне почему-то не хочется, чтобы он думал, что я хуже, чем есть на самом деле. И это тоже странно, потому что раньше мне было наплевать на мнение окружающих.
Но с ним… я сама себя не узнаю. Хочется стать лучше, что ли. Женственнее.
Возвращаясь из шараги я сделала немыслимое — зашла в торговый центр и купила чулки. А потом ботинки на высоких каблуках по осенней распродаже. Докатилась! Где я и где каблуки! Но вот почему-то захотелось прийти на свидание новой. Красивой.
Так, стоп. Я сказала на "свидание"?
Почти два битых часа я драила дом: вытряхивала половики, пылесосила и смывала с плиты слой засохшего жира. Потом ещё час накручивала локоны и наводила марафет. Только сегодня поняла, для чего нужны все эти бьюти-блоггеры, реально помогли!
В начале второго я, раскрашенная и цветущая, цокая новыми, ужасно неудобными, но невероятно крутыми шпильками, выхожу из дома и три остановки иду по осенней жиже до "Вилки".
Представив его глаза при виде прокачанной меня, в животе что-то как будто перевернулось. Мне так отчаянно хочется, чтобы он заценил мои старания! Чтобы он понял, что никакая я ему не "бро". Неплохо бы уже выйти из френдзоны, засиделись. Да, возможно, всё бестолку, но хотя бы попробовать… Сегодня утром я заметила, как он на меня смотрит — я точно ему как минимум симпатична, а он мне… да он мне нравится, чёрт побери. Нравится! Можно сколько угодно разыгрывать безразличие, но себя же не обманешь.
Я иду и, не смотря на отвратительную погоду, чувствую себя до идиотизма счастливой, предвкушая встречу.
Вот уже
Сердце, словно сбитая точным ударом кегля, рухнуло куда-то в пропасть.
Часть 15
Саша
Вернувшись после пробежки и проводив Вику в — как она сама называет — шарагу, я долго думал, на что убить время. Немного побродил по городку, а потом внезапно осенило навестить бывшую воинскую часть, увидеться со старыми сослуживцами. Пусть мы прослужили не так долго бок о бок, но в армии время идёт в каком-то ином цифровом измерении и волей-неволей все становятся одной семьёй. Не обязательно дружной, но всё-таки не чужими друг друг людьми.
Я шёл неторопливо пешком, вспоминая, как ещё зелёным старлеем ходил когда-то по этой же дороге. Особенно одну дико холодную зиму помню в первый год службы: снега по колено, мороз за тридцать, а у нас на полигоне плановые стрельбища. И чешешь как идиот в пять утра упакованный в термо-бельё, подштанники, "зелёнку" и старый добрый бушлат. Автобусы в такое ранее время ещё не ходили, своего транспорта, конечно, не было. Идёшь, проклинаешь всех и вся. Тогда это нервировало дико, хотелось другой армии — "нормальной", а не этой прелюдии. Хотелось взять автомат наконец-то по делу.
Уже потом, на войне, я много раз вспоминал эти мирные дни и свои переполненные амбициями мысли о "нормальности".
Дурак был, что тут скажешь.
Уже походя к части меня выдернул из раздумий телефонный звонок. Я думал, что это Женёк Попов — в прошлом лейтенант-балагур, а сегодня капитан, отец семейства. Но это оказался не он…
— Оль? Привет. Ты чего?
— Саш, ты где? Нам встретиться нужно. Это срочно!
— Прямо сейчас?
— Да, прямо сейчас! — всхлипывает. — Это… это крайне важно.
— Может, по телефону расскажешь?
— Нет, только лично! Пожалуйста! Я не отниму у тебя много времени.
Да что ты будешь делать! И эта тоже в слезах звонит. Вы меня доканаете, женщины.
Смотрю на часы — перевалило за полдень, с Викой мы договорились встретиться половина второго в "Вилке", до которой отсюда минут сорок. А ещё Оля… Визит в часть по ходу отменяется.
Негодую. Как всё невовремя! Но не посылать же её в конце концов, вдруг что-то действительно серьёзное стряслось.
Снова бросаю взгляд на часы, прикидывая в уме, как лучше поступить. Вариант всего один. Может, не самый удачный, но иначе я просто не успею.
— Хорошо, у тебя будет десять минут. Приезжай в "Вилку" на пересечении Богомолова и Вавилова, знаешь?
— Знаю. Скоро буду.
Надеюсь, разговор будет коротким и мы успеем обсудить всё до того, как придёт Вика.
Захожу в тёплое нутро кафе и вижу, что Оля сидит у окна, взволнованно теребя в руках салфетку. Готов поспорить, что скоро начнёт складывать из неё квадратики, старая и такая знакомая её привычка.