Грешные мечты
Шрифт:
Лиззи, конечно же, не возражала. Она никогда не жаловалась и не высказывала претензий.
Они прошли вдоль канала до пристани, где совершалась погрузка. На баржи грузили тюки, ящики, древесину. Терри быстро договорился с матросами, и к нему вернулась обычная самоуверенность. У него улучшилось настроение, и шагавшая рядом с ним Лиззи тоже казалась веселой и всем довольной.
«Все не так плохо, — с надеждой подумал Терри. — Возможно, у меня все получится».
Глава 31
Барка,
— Руфус дотащит нас до самого Уэксхема, — сказал капитан, кивнув в сторону огромной лошади-тяжеловоза с мохнатыми ногами.
Та была привязана к барке крепким канатом. Руфус должен был тащить их барку, передвигаясь по суше, а капитан — направлять ее движение.
— Чувствую, нас ждет веселая жизнь, — проворчал Синклер.
Капитан с серьезным видом взглянул на него и кивнул:
— Не сомневайтесь в этом, ваша светлость. Лорд Ридли отдал мне все необходимые распоряжения.
Однако эти слова не произвели впечатления на Синклера. Он почему-то не доверял капитану. Синклер спустился в нижнюю часть судна, и она показалась ему излишне роскошной. В конце концов, он отправился в эту поездку, чтобы спасти сестру, а не радоваться жизни и наслаждаться комфортом. Это плавание не было развлекательным.
Юджиния ждала его внизу.
— Мы совершили ошибку, поддавшись на уговоры дядюшки, — заявил Синклер. — С лошадьми я по крайней мере умею управляться, а с баркой — нет.
— Вспомни, какое недовольство вызывало у тебя путешествие в карете!
— Мы могли бы воспользоваться экипажем дяди.
— Не сомневайся, мы найдем твою сестру и Терри, — промолвила Юджиния, чувствуя, что ей надо как-то подбодрить Синклера, который совсем скис.
Но Синклер не слушал ее. Он смотрел на сделанный карандашом набросок, который висел на стене. Как будто не веря своим глазам, Синклер подошел ближе, а затем, пробормотав проклятие, резко повернулся, схватил Юджинию за руку и потащил к ведущей на палубу лестнице.
— В чем дело? — всполошилась Юджиния, пытаясь обернуться. — Синклер, что ты делаешь?
— Мы не можем здесь оставаться.
— Что ты такое говоришь? Прекрати!
Юджиния взглянула ему в глаза и увидела в них выражение страха. Это поразило ее до такой степени, что она вырвала у него свою руку и подбежала к вставленному в рамку рисунку.
— Умоляю тебя, Юджиния, не надо! — в отчаянии крикнул он, но было уже поздно.
На рисунке была изображена обнаженная женщина, стоявшая у открытого окна. Ее распущенные кудрявые волосы тяжелой волной ниспадали до бедер. Юджиния не была ханжой, и рисунок не показался ей нескромный. Он был чувственным. Женщина смотрела в окно на кого-то или на что-то, приковавшее к себе ее внимание. Юджиния
Синклер подошел к Юджинии и встал за ее спиной. Он ждал, что она скажет, затаив дыхание.
— Так в чем же дело, Синклер? — спросила она.
И тут Юджиния вспомнила слова Роберта о том, что Синклер когда-то мечтал стать художником и занимался живописью. Она стала искать глазами внизу под рисунком подпись автора и нашла ее: «С. Сент-Джон».
— Это ты нарисовал?
Он кивнул, внимательно следя за ее реакцией. Судя по всему, ее мнение очень много значило для него. Это было естественно. Синклер привык к критике и осуждению, которые постоянно слышал из уст матери. Но Юджиния никогда не позволила бы себе обмануть его доверие.
— Это превосходная работа, Синклер, — сказала она. — Просто превосходная!
Его напряженные плечи слегка расслабились и опустились, а на губах появилась улыбка облегчения.
— Но мне, конечно, не особенно приятно, что ты рисовал обнаженную женщину. Кто она?
— Натурщица, она позировала мне за деньги.
Юджиния снова внимательно взглянула на набросок.
— А почему ты бросил занятия живописью?
Однако Синклер не ответил на этот вопрос.
— Скажи, а ты согласилась бы позировать мне? В одежде, конечно.
В глазах Юджинии вспыхнули озорные искорки.
— В одежде неинтересно, — сказала она.
Синклер привлек ее к себе. В них одновременно вспыхнула страсть, и Синклер, посадив Юджинию на стол, стоявший в центре помещения, развел в стороны ее бедра и, расположившись между ними, стал расстегивать корсаж ее платья. У Юджинии перехватило дыхание, когда Синклер припал губами к ее обнаженной груди. Отдавшись на волю чувств, она крепче прижимала его голову к себе.
От острого желания близости у нее покалывало в промежности. Юджиния стала лихорадочно расстегивать ширинку на брюках Синклера. Достав его затвердевавший член, она начала ласкать его, а затем приставила к входу в свое лоно. Когда Синклер вошел в нее, она обвила ногами его бедра.
С палубы до них донесся голос капитана:
— Мы отплываем! Будут ли какие-нибудь распоряжения, ваша светлость?
Синклер и Юджиния взглянули друг на друга, и она закусила нижнюю губу.
— Нет, капитан! — крикнул в ответ Синклер. — Я всем доволен.
Барка качнулась и отошла от берега.
На лбу Синклера выступили капельки пота. Закрыв глаза, он делал мощные толчки, тихо постанывая. Возбуждение нарастало, и когда оно достигло своего апогея, Юджинии показалось, будто у нее сейчас остановится сердце.
Их тела обмякли, однако они не размыкали объятий.
— Почему твой дядюшка повесил здесь этот набросок? — тихо спросила Юджиния, постепенно приходя в себя.
— Он всегда восхищался им, — ответил Синклер, беря Юджинию на руки. — Дядя был единственным человеком в семье, который поддерживал меня, одобрял мои занятия рисованием и живописью. Он и сам порой брался за карандаш и кисть, но всегда заявлял, что ему не хватает таланта.
— И все же ты бросил живопись?
— Да. Правда, позже я снова вернулся к любимому занятию, но мама не одобряла этого.