Грешный
Шрифт:
— Ты знаешь, я не смогу ответить тебе чем-то похожим, — сообщил я Ирсайе. — Я не смогу поклясться великим временем, что помогу тебе вернуться на трон. Я могу лишь пообещать, что сделаю это. А чтобы моё обещание не выглядело голословным…
Я поднял руку и с лёгким усилием погрузил её в «виртуальный» карман.
Через пару секунд у меня на ладони лежал извлечённый из-за грудины камень Байаль. Я никогда раньше не доставал его «из себя» перед кем-то «чужим». Где хранится осколок драконьего средоточия, знали только Алина и Трита, сестра капитана
Реакция королевы Ларанты оказалась такой же, как и у бывшей подружки хитрована Дирула, мага-мошенника из трактира в Больших Лисавах.
— Это… то, что я думаю? — пробормотала она еле слышно.
— Кусочек драконьего сердца, — ответил я с нарочитой небрежностью.
Несколько долгих секунд Ирсайя смотрела на камень не то с ужасом, не то с восхищением, после чего судорожно сглотнула и попросила:
— А дотронуться… можно?
— Можно. С него не убудет, — пожал я плечами.
Женщина протянула руку. Коснулась Байаля сначала пальцем, а затем и ладонью.
— Он тёплый… Нет. Наверное, даже горячий.
— Колется?
— Нет. Совсем нет, — помотала головой королева. — Он такой… необычный. В нём столько силы, и она вся такая… странная.
— Ты не можешь ей пользоваться?
— Не знаю, — задумчиво проговорила Ирсайя. — Наша магия — магия жриц — зиждется на колебаниях времени. Эта — совершенно другая. Прямая, словно стрела, и такая же острая. И, ты знаешь… я бы хотела попробовать.
Я усмехнулся:
— Попробуй. Возможно, тебе понравится.
Королева кивнула и положила на камень вторую ладонь.
Байаль, действительно, потеплел, и я чувствовал, как он делится маг-энергией с укрывшей его ладонями женщиной. Делится, не скупясь. Так щедро, как ещё не делился ни с кем… Ну, разве что только с Алиной…
— Всё в порядке? — заглянул я Ирсайе в глаза и невольно сощурился, чтобы не ослепнуть.
Они горели сейчас ярчайшим зелёным огнём, будто пара огромных кристаллов, подсвеченных изнутри галогенными лампами-пятисотками.
— Я, кажется, понимаю теперь, откуда у тебя такая защита, — женщина отняла руки от камня, между пальцами у неё искрились крохотные изумрудные молнии. — Спасибо тебе… Краум из Ривии. Теперь у меня есть чем бороться с Дамирой и её присными.
— Нам бороться. Нам, — уточнил я с нажимом. — И, кстати, моя защита основана не на нём, — кивнул я на камень.
— Не на нём? — удивилась Ирсайя. — Расскажешь?
— Расскажу, но попозже, — не стал я вдаваться в подробности. — И у меня есть к тебе одна просьба.
— Какая?
— Не называй меня Краум из Ривии.
— Почему?
— Слишком уж пафосно, как на королевском приёме.
— А как же тебя тогда называть?
— У меня достаточно много имён. Мастер Краум — под этим именем меня знали на побережье Восходного континента. Для магов Конклава… бывших магов Конклава Срединной Империи я был известен как Леннир с Севера. В Драконьм урочище меня величали Дарий из Марки…
— А как тебя звали друзья? —
— Друзья называли меня Димир… А самые близкие — Дим. Просто Дим.
— Это твоё настоящее имя?
— Почти. Но об этом давай попозже. Ага?
— Хорошо, — кивнула Ирсайя. — И… ты не против, если я тоже буду звать тебя Дим?
Я улыбнулся:
— Не против. Так меня звали мои любимые женщины.
Бывшая пленница неожиданно покраснела.
— А… сколько их было?
— Две, — не стал я скрывать.
— Ты с ними расстался?
— Нет.
Королева вскинула брови.
— Одна погибла, другая исчезла, — пояснил я со вздохом.
— Прости. Я не знала, — по лицу собеседницы промелькнула короткая тень.
— Пустое. За первую я уже отомстил, а вторую… — я дёрнул щекой. — Вторую я буду искать до тех пор, пока не найду.
— А если она тоже… как первая? — лицо королевы накрыла ещё она тень.
— Если Рей тоже погибла… — мои пальцы непроизвольно сжались в кулак…
— Не надо. Не говори, — остановила меня Ирсайя. — Я знаю сама, каково это — терять своих близких. Поэтому не говори ничего. Пока сам не захочешь, не говори. Я пойму…
— Спасибо.
Я машинально, словно на автомате протянул для пожатия руку, но пожимать её королева не стала. Вместо этого она вдруг шагнула ко мне, обхватила руками и уткнулась носом в плечо.
— Ты отыщешь её. Ты обязательно отыщешь её, где бы она ни была, — шептала бывшая пленница с каким-то надрывом в голосе. — А если даже её уже нет, если ты вдруг узнаешь: она погибла — я знаю, что ты отомстишь. Что ты найдёшь тех, кто в этом виновен, и тогда они пожалеют, что не умерли раньше, пока ты их не нашёл…
Она всхлипывала у меня на плече, её тело дрожало, а я обнимал её и никакими усилиями не мог отделаться от назойливой мысли: ну, до чего же она похожа на Алму… Такую, какая запомнилась мне, когда уходил с её хутора. Беспомощная и в то же время решительная. Готовая одновременно и драться, и жертвовать… Рейна была, безусловно, сильнее. И она точно не отпустила бы меня с хутора одного… Правда, и в жертву она принесла бы себя точно так же, без колебаний. Как, в общем, потом и случилось… А в результате… я потерял их обеих…
У королевы Ларанты, без всяких сомнений, когда-то тоже случилось нечто подобное. Она потеряла кого-то из близких… кого-то самого близкого, однако, в отличие от меня, отомстить за него не смогла. И это терзало её. Не давало покоя долгие-долгие годы… Я это чувствовал. И понимал её, как, наверно, никто в этом мире… Но только опять же, в отличие от неё, уже успел ощутить на собственной шкуре: никакой радости месть не приносит. Так же, как и покоя. А, значит, сама по себе месть не может быть целью. Цель должна выражаться в другом: что дарует надежду, не возводит в культ прошлое и позволяет жить настоящим, что даёт человеку возможность оставить после себя не один только пепел и тлен, но и добрую память, а, возможно, и…