Грёзы принцессы Цзюлин
Шрифт:
Чайный дом был под завязку переполнен посетителями, которые одновременно смотрели на сцену и уминали кушанья. Работники заведения носились в разные стороны, разнося чай. Поскольку история звучала впервые, они то и дело поднимали головы и грели уши.
Юная госпожа Цзюнь хорошо известна среди жителей Янчэна. Ее в самом деле многие считали удивительной.
Со своим прибытием в Янчэн юная госпожа Цзюнь привнесла в город много волнения и интересных тем для разговора. Тем более всех, кто так или иначе был с ней связан, народ хорошо знал, и именно о них людям
– И вот, наконец, юная госпожа Цзюнь встретила на Празднике фонарей десятого молодого господина Нина… Его красота поразила ее. И тогда любовная тоска захлестнула юную госпожу, как настоящее бедствие, она тут же принялась сочинять бесчисленные стихи…
Рассказчик сложил веер и изобразил застенчивую девушку, записывающую кистью стихотворение.
– «Горят повсюду ярко фонари, сверкают, с лунным светом соревнуясь. Прекрасный юноша под светом блещет, как нефрит, и по нему душа моя тоскует…»
Чайная взорвалась смехом.
Госпожа Нин снова ударила по столу.
Служанка резко замолчала.
Третья и четвертая невестки тоже прекратили смеяться.
– Как омерзительно! Ее совсем не волнует, что сама она потеряла лицо, а теперь еще и Юньчжао опозорен! – холодно бросила госпожа Нин.
Третья невестка слегка кашлянула и с пренебрежением сказала:
– Вот именно. Семья Фан так внезапно устроила эту заварушку лишь ради того, чтобы отвлечь внимание. Цзюнь Чжэньчжэнь ведь их невестка, она-то не может быть опозорена!
– Об их семье сколько угодно можно говорить, но зачем приплетать в эту историю других? – гневно добавила четвертая невестка.
– Господин, мы не можем терпеть такого издевательства над Юньчжао и дальше, это может плохо кончиться, – заявила госпожа Нин, глядя на мужа.
Выражение его лица оставалось прежним. Он поднял руку и дал знак служанке говорить дальше.
– Продолжай. Я хочу знать, что еще семья Фан поведала об этой удивительной девушке.
Служанка кивнула и бросила растерянный взгляд на госпожу Нин. Та, в свою очередь, прикрыла глаза и не удостоила ее своим вниманием. Прислуга продолжила.
Все глупости, что раньше творила юная госпожа Цзюнь, не являлись чем-то необычным. Она всего лишь наделала лишнего шуму из-за брачного контракта, повесилась и устроила скандал у местных органов власти.
Рассказчик поведал эту историю посетителям чайной, сгущая краски, чем вызвал у людей смех.
– Ай-ай-ай, нет, это же неправда! – с улыбкой откликнулся кто-то, похлопывая товарища по плечу. – Что за насмешки над молодой госпожой? У семьи Фан есть императорский указ! Как можно такое говорить?
Товарищ согласился с ним.
– Верно, как-то это чересчур, – проговорил он, немного паникуя. – Начальник Ли собирался уничтожить семью Фан и впоследствии был убит. Давайте не будем испытывать судьбу и нарываться на их гнев.
Это мнение стало распространяться по комнате, мало-помалу смех сходил на нет, только высокий и пронзительный голос рассказчика продолжал
Подобное зрелище казалось до боли знакомым.
Еще не так давно юная госпожа Цзюнь являлась предметом насмешек. Когда семью Фан в Янчэне считали лишь богатыми дельцами, самой опасной организацией в городе, обладающей невероятной мощью и находившейся под покровительством командующего Лу, являлась Цзиньи-вэй. Тогда она принудила рассказчиков сообщить посетителям чайной о предстоящей свадьбе Лу Юньци и принцессы Цзюли.
Всем пришлось радоваться и делиться друг с другом поздравлениями. Тех, кому хватило смелости не подчиниться, постигли необъяснимые несчастья. Проще говоря, кончили они плохо.
На сей раз, казалось, народу словно нужно было смеяться над прошлым Цзюнь Чжэньчжэнь.
Былой нрав молодой госпожи Фан считался не самым достойным.
Утрированный рассказ на публику об абсурдном и нелепом поведении девушки вовсе не выглядел жестом доброй воли.
Так все это было намерением семьи Фан или же Цзиньи-вэй?
Людям следовало радоваться или сочувствовать? Вот в чем была загвоздка.
– Если то было намерением Цзиньи-вэй, значит, они недовольны поведением семьи Фан, – спокойно заявил господин Нин, постукивая по столу.
Служанка, которая все это время рассказывала о случившемся, снова замолкла и слушала господина Нина, продолжая спокойно стоять посреди комнаты.
Госпожа Нин и две невестки, казалось, уже немного повеселели.
– Однако второй брат не упоминал об этом, – снова нахмурившись, заявил господин Нин.
– Люди Цзиньи-вэй всегда ведут себя скрытно. Неудивительно, что он об этом не знает, – пояснила госпожа Нин.
Господин Нин не нашелся что ответить и на какое-то время задумался.
– Если это не дело рук Цзиньи-вэй, значит, семьи Фан, – подытожил он. – Семья Фан…
Он снова ударил по столу:
– Семье Фан больше не нужна молодая госпожа Фан!
Глаза Нин Юньянь внезапно засияли. Все это время она послушно стояла в сторонке и делала вид, будто ее вовсе не существует.
Наконец-то семья Фан выставит за дверь эту злобную и подлую Цзюнь Чжэньчжэнь, как использованную тряпку!
– Много с кем юная госпожа Цзюнь успела рассориться, и в итоге все кончилось повешением на постоялом дворе. К счастью, ее обнаружили и вовремя вытащили с того света. Старая госпожа Фан поспешила к внучке, обняла ее и громко расплакалась: «Я потеряла своего мужа и похоронила сына с дочерью. У меня остались только вы с Чэнъюем. Долго прожить он не сможет, а ты и вовсе не хочешь… Впрочем, все от человека зависит, а не от воли Небес. Родители не должны хоронить своих детей, но если хочешь умереть – умирай. Не получилось вступить в семью Нин при жизни, значит, я похороню тебя как члена их семьи сразу после твоей кончины».