Грибификация: Легенды Ледовласого
Шрифт:
— Именно! Мне виднее! Настоялась или нет? Мой долг раскрыть тайну рябиновой! — заявил Балбесов, наливая себе очередной стакан, на этот раз целый.
— Только мне это, закусь нужна, — спохватился упорный дегустатор, — А то без закуси уже не лезет, падла. А закусывать я люблю ушками.
Балбесов решительно взялся за огромный мясницкий нож и двинулся, пошатываясь, к Хрулееву.
— Пельменем закуси, бля... — закричал Хрулеев, но его слова тут же превратились в дикий крик боли. Левую половины головы обожгло, как каленым железом.
Хрулеев
Кровь текла все больше, Хрулеев физически ощутил, что умирает от болевого шока и кровопотери. Он задергался и заметался, все больше перемазываясь в собственной крови. В левом ухе, точнее в оставшейся на его месте дырке, оглушительно шумело, как будто Хрулеева топили в океане. В океане его собственной крови и боли.
Балбесов не спеша посыпал отрезанное ухо крупной йодированной солью и сушеным укропом, а потом пристроился к очередному стакану рябиновой, намереваясь продолжить выяснение вопроса о степени настоянности напитка.
Со стороны двери, которую забыл закрыть Балбесов, когда ходил облегчиться, вдруг раздалось рычание. Балбесов медленно обернулся.
Тотошка стояла в дверях и рычала на любителя рябиновой с человеческими ушами.
— Песик... — произнес Балбесов, открывая средний ящик шкафчика слева от мойки, — А хочешь пельмешек, песик? Только без водки. Ведь, как гласит наш девиз, собаки едят пельмени без водки.
Но Балбесов выхватил из ящика не пельмешек, а дробовик. Тотошка бросилась на людоеда, метя зубами в промежность.
Балбесов выстрелил, но попал в холодильник, холодильник гулко металлически ухнул. Тотошка откусила Балбесову сочный кусок штанины и немного мяса ниже колена.
Балбесов заорал матом и неожиданно ловко запрыгнул на стол, прямо на раскатанное под пельмени тесто. Ключ от наручников выпал из его кармана и упал на пол. Напрягшись всем телом, чтобы дотянуться, Хрулеев схватил ключ. От боли и шока он едва соображал, из того места, где раньше было ухо, все еще шла кровь.
Хрулеев быстро отомкнул жандармские наручники и кое-как встал на ноги.
Тотошка металась вокруг стола и лаяла, но запрыгнуть на стол, куда залез пьяный людоед с дробовиком, не решалась. Видимо собака сознавала, что Балбесов подстрелит ее еще в прыжке.
Балбесов выстрелил в Хрулеева, но лишь высадил окно за спиной беглой начинки. Отстрелянная гильза полетела в раскатанное под пельмени тесто.
Хрулеев схватил стоявший возле мойки стакан рябиновой, рядом с которым все еще лежало отрезанное ухо, и бросил его в Балбесова. Стакан попал в цель, но не причинил людоеду никаких повреждений, даже не разбился. Балбесов выстрелил в Тотошку и, снова промазав, разнес мусорное ведро под мойкой.
— Тото, бежим! За мной! — скомандовал Хрулеев и бросился к входной двери.
Балбесов выстрелил вслед Хрулееву, на этот раз пострадала
Хрулеев выбежал на улицу. От невыносимой боли в голове его шатало, он был близок к обмороку, весь мир был кроваво-красным, в башке оглушительно шумело. Собака выбежала вслед за хозяином.
Хрулеев сперва побежал к калитке, но вовремя осознал, что это верная смерть. Людоед сейчас слезет со стола, выйдет из дома и просто застрелит его и Тотошку. Тогда Хрулеев побежал вглубь участка, к лесу. Сзади грохнул очередной выстрел, в бане слева от Хрулеева зазвенело разбитое окно.
— Стой, начинка! — заорал Балбесов.
Хрулеев добежал до конца участка и бросился в сосновый бор мимо остатков древнего финского забора и таблички с надписью «ЛЕС ЧУДЕС. СЮДА ПОПАЛ И ТУТ ИСЧЕЗ».
Людоед преследовал Хрулеева только до забора, на границе участка он неожиданно остановился и заорал:
— Ты куда, дурак? Не ходи туда! Эту табличку не мы повесили, она тут давно! Лес зачарованный! Оттуда уже не вернешься! Стой! Лучше быть в нашем вкусном пельмешке, чем ходить в этот лес! Эй...
Балбесов еще пару раз выстрелил в воздух.
Его крики становились все тише, а вскоре совсем затихли.
В лесу царил полумрак, Тотошка бежала рядом.
Осознав, что людоед почему-то решил прекратить преследование, Хрулеев остановился и тяжело повалился на землю.
Запыхавшаяся Тотошка лизнула то место, где раньше у Хрулеева было ухо. Хрулеев заорал матом, заплакал.
— Не надо, Тото... Не надо. Очень больно. Я умираю.
Кровь все шла и не останавливалась.
Генерал VI
8 июля 1986
— Боюсь, что про сам Гриб я ничего сообщить не могу, — продолжал доклад майор Коневищин, — Этим пусть занимаются ученые. Скажу только, что наши консультанты самым тщательным образом изучили всю доступную информацию о научных исследованиях последних пятидесяти лет, как в нашей стране, так и за рубежом, в том числе в капиталистических странах. Было установлено, что нигде и никогда не разрабатывалось и не производилось ничего подобного по своим свойствам Грибу. Поэтому, я вынужден сделать неизбежный вывод, что Гриб не является творением человеческих рук. Из банки, в которой Цветметов принес Гриб, тоже удалось выжать немного...
Майор сменил диапозитив, на экране появилось изображение банки с приклеенной бумажкой. Банка была пуста, Гриб и жижу из нее уже извлекли.
— Как вы видите, это совершенно обыкновенная стеклянная банка, какие обычно используются в быту. Интерес представляет разве что приклеенный к ней кусок бумаги. Этот кусок бумаги уже был приклеен к банке, когда Цветметов принес ее товарищу Топтыгину. Я не думаю, что эту странную этикетку наклеил Цветметов, это не в его духе. Кроме того, как показал осмотр квартиры Цветметова, у него не было ни бумаги, ни ножниц, ни тем более печатной машинки.