Гридень 2. Поиск пути
Шрифт:
— Боишься, что князь возьмет Кучково? А тут ты? Еще какая лихая стрела прилетит? — усмехнулся, но в этот раз несколько задумчивой невеселой ухмылкой, боярин.
— Я бывал в боях, бился и с половцами и не только с ними. Так что смерти не боюсь, я опасаюсь глупой смерти. А ты в заправду рассчитываешь выдержать осаду? — говорил я.
— А ты думаешь, что мне сие не под силу? — Степан Иванович встал и подошел ко мне, нависая. — У меня собрано три тысячи воинов, из которых шесть сотен дружинных. Ко мне придут иные бояре. На юге должен наступать Ростислав Рязанцев с половцами и мордвой. А еще…
Кучка говорил с
Когда люди говорят таким тоном, с такими эмоциями, то приходит уверенность, что они и сами не особо верят в свои слова. Кучка без особого успеха, скорее, сам себя убеждал в возможности победы в противостоянии с князем Юрием Владимировичем.
Кроме того, но мне крайне было интересно, а что еще хотел сказать боярин, но не отважился? Он сказал «а еще»… А не то ли, что он, как минимум, знал о готовящемся восстании черемисов? Замученный до смерти булгарин не знал об осведомленности Кучки, его об этом спрашивали. Но это не означает, что Степан Иванович не знал о деятельности языческого волхва.
Кучка сел обратно на лавку и несколько вымученно стал говорить. Его слова напоминали мне исповедь главного злодея в низкопробном кинофильме, когда режиссер решил, что плохой парень не такой уж и плохой, а совершает дурные поступки из-за собственного видения справедливости. Вот только злодей злодеем и остается.
— Ты знал, что я не русич? Мой дед, моя бабка — они из племени меря. Когда сюда пришли русичи, дед показал силу, русская дружина, воины меря и других племен, в том числе и черемисов готовились к лютой сече. Но тогда всем хватило мудрости и битвы не произошло, — разоткровенничался Кучка.
Он рассказывал о том, что при наместниках жилось вполне вольготно. Князьям, занятым своими делами на иных территориях, княжествах, было не до решений вопросов на Северо-Восточной Руси, которая долго не знала князей, а лишь их представителей. Местным племенам жилось здесь вполне вольготно, даже не смотря на масштабное восстание волхвов и жестокое его подавление наместником Яном. Меря пошли на то, что называли свое божество Велесом по славянской традиции. Местные элиты, включая Кучку, в большей степени выходцы из финно-угорской знати. Их принимали боярами, хотя они могли быть и родоплеменными вождями, может и князьями. И даже такое положение, по словам Кучки, устраивало местных.
Но пришел Юрий Владимирович и все стало меняться. Образовались княжества, территории отбирались у общин, из городов выгонялись местные. Христианизация стала более масштабной, князь стал ставить своих бояр, даруя им земли, на которых ранее общинами жили меря и черемисы. Да, именно так и произошло, когда Ростовский князь даровал земли Братству. И, не сказать, что с точки зрения местного населения все было справедливо, напротив.
— И ты пошел на сговор со всеми, с кем это можно, преступая клятвы и обещания? Разве тебе худо живется? — спросил я, не до конца понимая, что хочет-то от меня боярин. — Тебе, у которого столько земли, леса, рек? Плохо? Ты захотел еще большего?
Сострадания хочет Кучка? Или же он рассчитывает на то, что я, вдруг, проникнусь его идеями, по сути, предам Русь? Я принципиально не ношу
Чтобы выжить и стать сильной Руси нужно покорять народы, это принцип любой империи. Тут или быть покоренными, или покорять. И, как я вижу, повального геноцида местного населения не устраивается. Тот же Кучка и вся мерь, живущая в округе, — они не только живы, они еще и воевать собрались. Черемисов не убивают, их, по сути, вытесняют или же холопят. И в нынешней ситуации в любой момент даже тот, кого условно назвали холопом, может уйти с земель. Не станут возвращать и устраивать погоню за людьми, тут пока этого и вовсе не принято. Так что холоп еще окончательно не стал рабом, пусть и рабство тут есть, в виде челядников, но этим, как правило, некуда вовсе бежать, среди них много иноплеменников.
Так что, нет, не разжалобит меня Степан Иванович Кучка, Русь относительно милостива к соседям, это не германцы, которые прямо сейчас убивают славянское население, уничтожая и пруссов, и лужицких славян, и ряд иных племен. Даже после более масштабной русской экспансии, черемисы-меря остались на этнической карте России, как и мордва и иные народности.
— Что? Не понял ты меня? Не проникся правдой моей? — после своего рассказа спросил Степан Иванович, а потом, не дожидаясь моего ответа, обратился к своему сыну. — Иди и распорядись, чтобы столы накрывали!
Парень лет пятнадцати на вид, а так ему четырнадцать, встал и покорно, поклонившись своему отцу в пояс, ушел.
— Сколь ты ценный для воеводы Братства? Я слышал, что тебя привечал сам нынешний митрополит Климент, еще я слышал, что само братство — идея твоя и князя Ивана Ростиславовича, — спрашивал боярин, вновь проявляя свою осведомленность.
— Ты посчитал, что отрок будет столь ценным для воеводы Братства, что Иван Ростиславович станет на твою сторону, если я окажусь у тебя? Для этого тут Арон? Меня выманить? — я уже понял, к чему склоняется Степан Иванович.
— А не станет воевода тебя вызволять? — ухмыльнулся Кучка. — Обоз тебе из Галича пришел. Там семь возов до верху груженные солью, там три воза полностью груженные тканями и оружием, там зерно в пяти возах, кони, шкуры… Такое подношение не делается неважному, пустому, человеку. А еще… Грамотка была из Киева, там митрополит и сам великий князь Изяслав Мстиславович просит прибыть тебя и с тобой еще пять-шесть этих… витязей. Тебя! Почему именно тебя?
— Ты пошел на преступление. Перехватывать грамоты из Киева стал? — деланно возмутился я.
На самом деле, Кучка уже натворил столько, что грамотка — не самое злостное преступление. Похоже, что здесь имеет место быть серьезнейший сговор, удар со многих направлений по Юрию Владимировичу. Можно даже заподозрить в участии и киевского князя, который сел в Киеве, обойдя того же Юрия Ростовского.
А меня прямо распирало спросить о том, как же видится Кучке его будущее. Вот, допустим, он победил, выиграл сражение у Юрия Владимировича, тогда что? Не заручившись поддержкой какого-нибудь сильного игрока, проворачивать такое? Да сметут его, как мусор со стола. Булгария поможет? Боярин надеется на том, что сыграет на внутри княжеских разборках?