Гридень 5. Огнем и словом
Шрифт:
– Воевода-брат, давай сперва поговорим, а после пить станем! – скорее просил, может, и умолял Геркул.
– Сперва выпить! – жестко припечатал я. – Какой разговор может быть, если не соблюсти традиции гостеприимства? Так ведь, нобилиссим Никифор? Нужно чтить традиции того места, где ты гость?
Никифор старался выглядеть невозмутимым, но и его потряхивало. Вся ситуация говорила, что прямо сейчас я могу отравить прибывших гостей. Я играл роль сумасшедшего обиженного человека, целиком войдя в образ персонажа. Дайте Оскар! Нет, несите сразу два!
И без того я уверен, что слава обо
– Все должны выпить из одного кубка? – спросил командир катафрактариев Арсак, знакомый мне армянин.
– Так уж повелось. Таковы обычаи, – картинно развел я руками, немного проливая напиток, которым был наполнен красивый, отдававший синевой стеклянный кубок.
– И ты понимаешь всю ответственность за свои действия? Что в случае отравления будешь казнен, а еще потерпит неудачу все русское посольство? Мы, смею заметить, далеко не последние люди в империи, – взывал к моему разуму Арсак.
– Ну, кто же говорит о том, что вас нужно травить?.. Всех… сразу… – продолжал куражиться я.
На самом деле, я жаждал хоть таким образом слегка отыграться и потешить свое самолюбие, напугать, обескуражить, заставить проявить слабость всех пришедших на переговоры людей. Ну, или почти всех. Армянина я травить не собирался, даже издеваться над ним не планировал, как и над еще одним персонажем, вновь евнухом, незнакомым мне. Но, коли они уже пришли до кучи, так ничего не поделать. Не отменять же представление?
– Я выпью! – набравшись решительности, подошел ко мне Никифор, выхватил кубок с медом и… замялся.
А неплохой я актер, если получилось качественно сыграть злорадную ухмылку не совсем адекватного человека.
Зачем все это? Кроме того, чтобы поиздеваться над своим врагом и над Геркулом, чья роль до конца не ясна, были некоторые более практические причины. Витязь Братства вновь рядом с моим убийцей, что может только говорить о недостаточном просчете той ситуации, когда была совершена попытка моего отравления. Таким вот спектаклем я выбивал землю из-под ног у своих, возможно, оппонентов. Всегда лучше вести переговоры, когда противоположная сторона нервничает и не способна сконцентрироваться. А то, что переговоры будут важными, я уже не сомневался, слишком представительная делегация прибыла ко мне.
Не совсем ко мне. Принимать будь-кого в коммунальной квартире я не собирался. Там, на самом деле, весьма комфортно только спать, а вот дела решать – не очень. Все на виду: кто во сколько пришел, как ушел. Мне же не хотелось, чтобы Иван Гривень или воевода Димитр вовсе не замечали мою активность. Поэтому я целиком снял, пока на две недели, целый трактир с тремя просторными комнатами, а еще и складами.
Там частью разместились мои десятники, а во дворе в шатрах – воины. Так что, пожелай меня здесь взять силой, будет много
И все же Никифор выпил, чем не восхитил меня, нет, но я всегда уважал врагов, способных на поступки. Чем сильнее твои враги, тем сильнее ты сам, а будешь слабым, тебя просто прибьют, как комара.
– Ну? Вкусен ли мед, гость мой? – с издевкой в голосе, спросил я.
– Вкусен, воевода! – сказал Никифор с задумчивым видом.
Он прислушивался к своему организму, наверное, хотел понять, начались ли какие неотвратимые последствия приема яда.
– Ха! Ха! Ха! – рассмеялся Арсак, хлопая в ладоши.
Что ж состоялся спектакль, имеются и благодарные зрители, окунувшие меня, главного актера представления, в овации, так что пора и занавес подавать.
– Пейте! Или не пейте! Не важно, но мед не отравлен, конечно же. Я не столь безумен, чтобы убивать вас ЗДЕСЬ, – на последнем слове я сделал акцент и пристально посмотрел на Никифора.
Нобилиссим тяжело дышал, не от отравы, от пережитого. Видимо, переступил через себя, поверил, что ему подают яд и все равно выпил. Даже интересно стало, чего же от меня такого хотят эти люди, что готовы умереть за свои идеалы.
– В дом, – без особой любезности, включая тон делового человека, сказал я и указал рукой направление.
Внутри гостиного двора, собственно, в трактире, как я называл это питейное заведение, были только мои воины. Хозяев выпроводили. Важно, чтобы ничего из того, что здесь будет произнесено, не покинуло здания. Уверен, что интерес к моим встречам будет, если в империи не совсем все беспечно. Но, одно дело знать, что встреча состоялась, другое – услышать, о чем на ней говорилось.
Из разговора с Варисом-Андроником, моим сопровождающим и по совместительству представителем партии «синих», я приблизительно понял, о чем будет идти речь. Мало того, я даже составил некоторое свое отношение к происходящему и к тому, что может произойти с моим участием.
– Ешьте! Ничего не отравлено, я чту законы гостеприимства, – сказал я и сам присел во главе стола.
Я хозяин, ко мне пришли, а не я бегаю по встречам, а еще я могу считать себя равным своим гостям или даже выше их по статусу. Так что чуточку, но я возвышался над столом. И дело не столько в моих габаритах, ставших уже поистине громадными, а в том, что стул, на котором я восседал, был с чуть удлиненными ножками, специально искали.
Сперва аккуратно, а после уже не стесняясь, гости стали набивать себе животы. Этикет? Правила поведения за столом? Нет, не слышали.
На столе уже стояло сразу же шесть разных блюд, в том числе из Руси-матушки. Например, имелась квашенная капуста и штук двадцать соленых огурцов. Кроме солений, на самом деле, было что употребить и посерьезнее. Для меня сало, подкопченное, с травками и чесноком – произведение искусства. Еще икра была, и красная, и черная, копченая рыба, вполне сносные лепешки, хотя в Константинополе и лучше можно купить. Муку из дома я также вез. Ну, и гречневая каша, переперченная, в знак благосостояния и богатства.