Гридень и Ратная школа!
Шрифт:
Без лишних понуканий я вышел вперёд и тотчас же дунул в кулак. По ладони растеклось приятное тепло и, чтобы не растерять его понапрасну, я скороговоркой выпалил ключ-слово.
— Горн к горну.
В этот раз я не кричал как умалишённый, но свет “услышал” меня и так. Он с радостью явился на зов и окутал мою ладонь.
— Жар в дело, — молвил я следом и без колебаний коснулся земли.
Сияние проникло в почву и до этого неподатливая земная твердь покорилась, она “поплыла”. Я же смотрел на неё и всё никак не мог поверить, что это моих рук дело.
— Довольно, — раздосадовано произнёс
Будто во сне я воздел кулак к небу, а затем обрушил неосязаемый молот вниз.
— Я кому сказал…
— Молотом оземь!
Яркий сполох вынудил зажмуриться, но мне было плевать, ведь я почувствовал его… это был успех. Я буквально ощущал его собственной кожей — шероховатая поверхность камня так и норовила пощекотать ладонь и от этого на душе становилось тепло и радостно.
— Тому бог не нужен, кто с наукою дружен, — прошептал я и наконец открыл глаза.
В полной тишине я взглянул на своё первое творение — обыкновенную статую. Наверняка я мог бы сваять и что-нибудь потехнологичней, но рисковать не стал. И это не оттого, что не был уверен в собственных силах, вовсе нет. Просто будет подозрительно, если вчерашний деревенщина ни с того ни с сего создаст нечто доселе невиданное. Да и то, что я сумел повторить за Нежданом — уже тянет на подвиг, ведь гридень просто показал нам, как "ковать", но не объяснил всех тонкостей.
Без недавнего разговора в бункере я бы точно не справился. Сотник Твердислав сам того не желая дал мне подсказку: на примере с патроном он доходчиво объяснил, что ключом к свароговой науке служит пространственное воображение. А с этим у меня никогда проблем не было, ни в том мире, ни в этом. Я всегда с лёгкостью моделировал в своём воображении трёхмерные объекты любой сложности, может поэтому и добился таких высот в робототехнике?
Да, знания о материалах тоже были важны, но получить их куда проще, чем натренировать пространственное воображение. Тем более, если речь идёт об обычном камне. Разве есть среди нас те, кто никогда не держал этот вездесущий минерал в руках? Не подкидывал его на ладони, измеряя вес, не ощупывал шершавую поверхность, и, в конце концов, не раскалывал его пополам, чтобы посмотреть, что же там у него внутри. Все мы в детстве этим грешили, так что представить камень было на удивление легко.
— Как? — только и спросил Твердислав, когда я в сопровождении Неждана вошёл к нему в кабинет.
Сотник сидел за массивным дубовым столом и сверлил меня тяжёлым взглядом исподлобья.
— Господин сотник… — начал было Неждан, но был грубо прерван начальством.
— А не поведаешь ли мне гридень Неждан, почему у тебя новики неразумные на первом же занятии начинают ковкой заниматься?! Я же ясно велел, только горны разжечь, да земли чуть поплавить! Ты дурья башка, чем думал, али покрасоваться перед молодняком захотелось?! У отрока и так одна рука, а если бы он её по дурости в камень заточил или ещё чего похуже отчебучил?
На гридня в тот момент жалко было смотреть. Под грозным взглядом начальства он весь покрылся пунцовыми пятнами и я даже заметил капельку пота на его виске.
Эк его разобрало, любо-дорого поглядеть.
— Господин сотник… — снова
— Выйди вон, позже поговорим, — сказал как отрезал Твердислав.
Когда за спиной гридня захлопнулась дверь, сотник переключился на меня.
— Не по нраву ты мне новик Стоум, ох не по нраву. Я как тебя увидел, сразу почуял подвох, ты весь какой-то мутный, словно болотный омут. Вот глянешь на тебя, вроде малец как малец, а потом в глаза посмотришь и не скажешь, что тебе тринадцать зим отроду. Уж больно взгляд у тебя старый для ребёнка. Есть что на это ответить?
Похоже, довыделывался. Ох и не стоило впереди паровоза бежать, вот зачем я поддался искушению и создал ту треклятую статую — только лишнее внимание к себе привлёк.
— Так жизнь у меня не сахарный мёд, вот и повзрослел раньше сроку. Да вы, господин Сотник, сами поглядите, я же калека да и рос без родительского пригляда. Ещё и дед у меня бывший княжий десятник, чуть что не так сразу кулаком в лоб, а он у него знаете какой тяжёлый?
— Ох и складно чешешь, а где ковать так лихо научился или подсказал кто? — с подозрительным прищуром поинтересовался Твердислав.
— Так вы, господин сотник, и подсказали.
— Да неужто, это когда же такое было?
— Так сразу после посвящения. Вы же сами мне и про патрон поведали, и про то, что в голове всё держать надобно будто наяву, помните?
— И ты чего, по моей оговорки понял, что делать следует?
— Выходит что так.
Твердислав внезапно поднялся из-за стола и подошёл к окну, а затем жестом подозвал меня.
— Гляди, — ткнул он пальцем в стекло.
Куда глядеть я понял сразу — сотник указывал на полигон, точнее, на две каменные статуи, что там недавно появились. Одна из скульптур пародировала меня, вторая гридня. Каюсь, не смог сдержаться и решил-таки отплатить Неждану его же монетой, но, похоже, перестарался.
— Ничего глаз не колет? — спросил сварожич.
— Мудя у гридня на челе были лишними, — повинился я, скрывая улыбку.
Сдерживать рвущийся наружу смех удавалось с трудом, уж очень к месту пришёлся здоровенный, налитый кровью, хер. Будто рог неведомого животного, он торчал изо лба гридня и грозился пронзить небеса.
— И это тоже, — усмехнулся сотник. — Неждан тебе этого не простит, но сейчас не о том речь. Погляди внимательно на статуи и скажи в чём их отличия.
— Моя более ладная.
Не заметить огрехов в работе Неждана не смог бы только слепой. Даже на таком расстоянии его скульптура выглядела неказистой и слепленной будто из отдельных кусков. Моя же могла посоперничать с лучшими работами профессиональных скульпторов. Видать, с воображением у гридня совсем туго, раз он не сумел удержать в голове столь простую форму.
— Верно. Вот и поведай мне, отрок, как же так получилось, что гридень обученный уступил новику безусому? — на этот вопрос у меня не было ответа, а сотник меж тем продолжил. — Да ты не смотри, что Неждан дурит иногда, парень-то он справный и талант к Свароговой науке имеет немалый, но, видать, по сравнению с тобой это всё пшик. Это-то меня и тревожит больше всего, в нашей Ратной школе отродясь не было самородков навроде тебя.