Гридень и Ратная школа!
Шрифт:
— Ты Стоум вроде парень сметливый, поэтому давай на берегу договоримся. Веди себя тише воды, ниже травы, иначе отправлю тебя к погонщикам, навоз за нечистью вычищать. Усёк?
— Усёк, — копаться в дерьме не особо хотелось, поэтому пришлось кивнуть.
Чтобы хоть как-то скрасить дальнейшее ожидание, решил пораспрашивать Твердислава о даре Сварога. Да, это был риск и не малый, но я был к нему готов. Те знания, что я мог подчерпнуть из разговора с сотником, стоили и грубой отповеди и сурового наказания и даже обидной затрещины.
— Господин сотник, а какая она эта сила Небесного кузнеца? — начал
— Горячая, будто калёный металл. Это трудно передать словами, благо скоро ты и сам почуешь её у себя в груди.
— И тогда смогу из землицы сотворить, чего душе угодно?
— Почему же только из землицы? Всё неживое и не бывшее когда-то живым подвластно искре Небесного кузнеца. Будь то металл какой, горная порода или вовсе рукодельная резина — всё это лишь заготовка, из которой мы "куём". Но сварожичи — не боги, всё что угодно сваять не выйдет. Хочешь сотворить металл какой, будь добр, породнись с ним, узнай какой он на ощупь, чем пахнет, попробуй на зуб. А ежели патрон создать захочешь, так окромя изучения материалов, из которых его изготовили ещё и конструкцию снаряда знать надобно: размеры там всякие, сколько пороху внутри и прочие важные вещи. И главное, всё это в голове у себя держать, представлять будто наяву. А такое, скажу я тебе, не каждому под силу.
Вот тебе и волшебство, коромысло мне в дышло! Помнится, я как-то про себя обмолвился, что сварожичи — те ещё тридэпринтеры. Выходит, не так уж и далёк я был от истины. Однако, мне ли унывать? Я назубок знаю строение десятков, как бы не сотен протезов и самых разных кибернетических манипуляторов. А если уж говорить о редких, ещё не изобретённых здесь композитных материалах, то на них я и вовсе собаку съел. Уж сколько я их перещупал, перетрогал да поизучал вдоль и поперёк, и в разрезе, и под микроскопом. Так что прорвёмся!
В целом какой-никакой задел у меня имелся. Осталось лишь выяснить, будет ли от былых знаний толк?
— Господин сотник, а…
Задать ещё один вопрос мне было не суждено — из приоткрытого люка показалась обритая наголо девичья головка.
И ведь только разговор заладился, как же они не вовремя.
Вслед за Колышком из отверстия в полу стали выбираться остальные новобранцы и в отличие от сравнительно спокойной девушки они просто пылали молодцеватым задором. Глаза подростков судорожно блестели, а с уст не сходили придурковатые улыбки.
Что ж, могу их понять. Если бы мне с детства промывали голову религиозной повесткой, то я бы и сам сейчас лучился от довольства. К счастью, это не так. Для меня произошедшее — всего лишь фарс, неумелый спектакль. Для них — смысл жизни.
С момента посвящения прошли считаные часы и вот мы снова в полном составе в строю. Разве что на этот раз под казёнными сапогами не добротная брусчатка плаца, а полигонный чернозём. Да и перед глазами не привычный уже угрюмый сотник, а какой-то молодцеватый хлыщ в новенькой, отутюженной форме.
— Имя моё Неждан, — горделиво расправил плечи мОлодец. — Прибыл к вам по поручению сотника нашего, дабы преподать вам неучам Сварогову науку.
Паренёк явно кичился доверенной ему честью и совсем этого не скрывал. Тем не менее, делал он это по праву, потому как на рукаве его полевого мундира красовалась
— Ежели есть средь вас такие, кто ещё не почуял в груди своей неодолимый жар, то пусть сделает шаг вперёд!
Строй не шелохнулся. Ну оно и понятно, с момента посвящения прошло вдосталь времени и все из нас уже успели почуять странное тепло в груди. Оно будто ласковое солнышко согревало изнутри. Но это лишь до поры до времени. Стоило только обратить на него свой внутренний взор, как маленькое светило превращалось в пышущую жаром домну, в которой впору выплавлять чугун.
Странные ощущения непривычные, а главное, тепло лишь изнутри чувствуется, а поверхность кожи как была холодная так и осталась. В общем, нереальное оно какое-то это тепло, чуять-то ты его чуешь, а по факту и нет его вовсе.
— Перво-наперво научу я вас разжигать свои горны, — с этими словами Неждан продемонстрировал нам открытые ладони. — Ну или горн, — добавил он специально для меня.
Все мы, не сговариваясь, поглядели на собственные ладони, а я ещё и припомнил, как Твердислав впервые на моей памяти продемонстрировал дар Небесного кузнеца. Помнится, тогда сотник тоже обмолвился о горнах, да и когда ладони друг к дружке прижимал, также их упоминал.
— Горн к горну, — проговорил Неждан и в точности повторил уже виденный мной жест.
Я невольно затаил дыхание в предвкушении чуда и вскоре мои надежды оправдались. Спустя всего секунду гридень разомкнул ладони и мы увидели, что те слегка светятся.
— Тут главное — почуять тепло, сосредоточиться на нём, а дальше искра Сварога сама всё сделает. Разжечь горны много ума не надо, тут и дурак справится, — и вновь взгляд в мою сторону.
Как пить дать не нравлюсь я этому зазнайке. Эх, знать бы ещё почему? Дорогу ему не переходил, в суп не плевал, с подружкой его на сеновале не кувыркался. Вроде неоткуда неприязни взяться, а она есть. Ладно не буду голову забивать, не до того. Тем более чужая душа — потёмки и чего там у Неждана в голове творится одному ему известно, гадать бесполезно.
— Для начала просто хлопните в ладоши, — продолжил урок Неждан.
Дважды гридню повторять не пришлось, в ту же секунду раздались многочисленные хлопки. И только я стоял как дурак и не знал, как быть, то ли по бедру себя хлопнуть, то ли по лбу?
— Ощутили тепло в ладонях? Это ваше тепло, не заёмное. И чтобы к этому самому теплу прибавился ещё и жар Сварога надобно чуть постараться. Готовы?
Конечно, готовы. Новики едва ли не приплясывали от нетерпения. Да и я, чего греха таить, не находил себе места. Одна девочка-витязь сохраняла лицо и ни жестом, ни взглядом не выдавала своего волнения. Ну оно и понятно, Колышек с детства к воинским порядкам приучена. Для неё дисциплина — не пустой звук.