Григорий Шелихов
Шрифт:
сухоземным купцам-торгашам, передал Григорию Ивановичу заветное
наследие: рукодельную на полотняном убрусе* карту плавания на Алеуты и
к американской земле, компас с буссолью - то и другое служило старику
в океанских походах - и небольшую кубышку золотых монет, удержанную в
подполье. (* Платок.)
Все это наследие, помноженное на собственную отвагу, разум и
твердое решение без удачи не возвращаться, новоявленный купец и
мореход Григорий
сибирских тузов-богатеев Лебедевых-Ласточкиных и торгового дома
Голиковых, договариваясь с ними о почине в завоевании Нового Света.
В Охотском порту Наталье Алексеевне ввиду готовых к отплытию
кораблей оставалось только проститься с мужем, проводить которого она
выбралась сюда из Иркутска: Шелиховы жили тогда уже в Иркутске. Путь
проделала она немалый - три тысячи верст водою по Лене до Якутска и
тысячу верст таежного бездорожья от Якутска. И вот в самую последнюю
минуту Наталья Алексеевна неожиданно сказала:
– Иду с тобою и дальше, до самой смерти иду! Неужто, Гришата, ты
покинешь меня?..
Впервые в жизни Григорий Иванович Шелихов растерялся и не знал,
как поступить. Из плавания можно было вернуться победителем, а можно
было и голову сложить. Не мог, конечно, взять он в такое дело жену.
Вспомнил еще, что дома, в Иркутске, остались две любимые
дочки-попрыгуньи - падчерица Аннушка и родная Катенька, и, несмотря на
тронувшие до глубины сердца слова жены, сердито крикнул:
– Ума лишилась!
Наталья Алексеевна как бы угадала его мысли и объяснила, что она,
взяв перед отъездом с проживавшей у них тетушки клятву не
проговориться ему, поручила старушке детей, как матери.
– Я за детей спокойна, Гришата, не маленькие!
– И тихо добавила:
– А один уйдешь - как знать: вернешься - меня и в живых не найдешь...
Таким голосом сказала и так впилась в него глазами, что Григорий
Иванович махнул на все и, подхватив ее на руки, перенес в лодку, по
пояс шагая в воде. Через час Наталья Алексеевна, серьезная и строгая,
вступила на палубу "Трех святителей" - ведущего корабля флотилии
Шелихова, в девять саженей от кормы до носа. Глядя в сторону
исчезавшего из глаз Охотского берега, до позднего вечера простояла она
у борта кормы.
Перед сном долго молилась и, ложась под меховое одеяло, задала
мужу единственный вопрос:
– А дедушкин убрус с тобою?..
2
Остров Кыхтак, вздыбленный горным хребтом, с гущиной могучих
стволов хвои
выбросившемуся из вод океана от преследования хищных касаток, тут же
рассыпавшихся вокруг него множеством острозубых островков и подводных
камней.
Берега острова были труднодоступны, а середина и просто
непроходима. Хаос громоздившихся гор, с прорезями диких ущелий,
чудовищные капканы из каменных обломков и гигантских деревьев,
поваленных бурями, делали огромную часть острова недоступной. Жителям
противоположных берегов оставалось единственное средство сообщения - в
объезд по морю на байдарах.
Русские после нескольких столкновений с кыхтаканцами на
северо-западной конечности острова - она называлась Карлук - вынуждены
были двинуться в обход, вдоль широкого пролива, отделявшего остров от
Большой земли - Алхаласки. После долгих поисков на юго-восточной
стороне острова они и осели в облюбованной Шелиховым просторной бухте.
Эту бухту назвали Трехсвятительской в честь утлого галиота,
возглавлявшего шелиховскую флотилию. Как-никак суденышко преодолело
две тысячи морских миль Великого океана в самой бурной и опасной его
части.
Иван Ларионович Голиков, глава фамилии, держал в руках торговлю и
винный откуп по всей Сибири. В морское предприятие он пустился по
уговорам Шелихова, отчасти потому, что завидовал славе Строгановых.
Строгановым приписывали подвиг покорения Сибири, хотя покорили они ее
не сами, а состоявший у них в найме Ермак "со товарищи". Чем же хуже
Строгановых Голиковы, в найме которых уже имеется Григорий Шелихов?
Рискуя деньгами, Иван Ларионович решил в ограждение коммерческих
интересов рискнуть и племянником: купил ему в иркутских канцеляриях
патент на капитанский чин и вырядил в море никогда не плававшего
купчика.
– Гляди за Гришкой, не обидел бы нас, не пустил бы по миру при
разделе паев, - напутствовал Иван Ларионович свежеиспеченного
капитана.
– Строго держи, своевольничать не дозволяй!
– Женка?! - вытаращил глаза Голиков-племянник, увидев Наталью
Алексеевну, поднявшуюся с трапа на палубу.
– Ну, ждать в море беды!
– Съезжай на берег, в избе спасен будешь!
– отрезал Шелихов.
– И
чтоб этого я от тебя больше не слышал, если шкурой дорожишь!..
Шелихов с первых же дней плавания убедился в бесплодности сидения
Михаила Сергеича за секстаном и картой и, подкинув ему анкерок рому в