Грим
Шрифт:
– Мы понимали, что если тебя убьют, то некому будет нас лечить, – усмехнувшись, пояснил Драко.
– У меня отличные друзья, – шутливо произнес Рэй. Но лицо его оставалось сосредоточенно-серьезным. – Без моего позволения никто не проникнет и не покинет поместья (кроме тебя, Малфой). Место идеально для заточения новообращенного вампира. Но такое соседство крайне опасно для простых волшебников. Не обижайся, Гермиона, но сама видишь, кровь Грима, как и кровь оборотня, отрава для вампира. А твоя служит источником силы. Для женщин необходимо подготовить новое убежище.
– И куда ты нас отправишь?
– Туда, где вы будете в безопасности. Даю час на сборы, – безапелляционно заявил Рэй.
Гермиона брела в свою комнату в болезненном оцепенении. Болели изрезанные осколками руки, плечи, в которые мертвой хваткой вцепился обезумевший вампир.
– У меня есть обезболивающее зелье, – обнадежил Драко, шедший позади нее.
– Первая замечательная новость за сегодня, – ответила Гермиона. – Поможешь мне собраться? Не уверена, что в ближайшие пару часов смогу держать палочку в руках.
– Конечно, помогу. Но сначала душ – смоем с наших тел кровь и грязь.
Гермиона попыталась снять с себя свитер, и с губ сорвался стон – от боли в плечах ее затошнило.
– Надо было показать Рэю, вдруг там что-то серьезнее ушиба, – кинулся к ней Малфой и прижал к губам бутылочку с обезболивающим зельем.
Действие адреналина в крови прекратилось, и на Гермиону обрушилась общая усталость вкупе с действием зелья, имевшим стойкий усыпляющий эффект. Реальность вторгалась в сонное сознание тусклыми вспышками. Гермиона не заметила момента, когда Малфой раздел ее и когда сам снял с себя свои одежды, провонявшие кровью, потом и смертью.
Она очнулась под струями душа и смотрела, как в водосток стекает багровая от крови вода. Гермиона подняла голову и наткнулась на изучающий взгляд Малфоя. В темных глазах плескалась боль, тоска, решимость и нечто такое, отчего сердце Гермионы тревожно сжалось. В тесной кабинке душа, кожа к коже, царило неуловимое дыхание прощания. Оно было в теплых струях воды, льющейся из хромированного металлического душа, во внимательном изучающем взгляде Драко и в его нежном легком поцелуе.
Через полтора часа Малфой проводил ее до гостиной, где хмурые невыспавшиеся Марсела и Анхела с горой чемоданов позади них ждали отправления.
– Мы ждем тебя уже полчаса! Портал с минуты на минуту активируется! – Марсела потрясала перед ней старой зубной щеткой. – Ты не могла идти еще медленнее?
– Я искренне сочувствую, – произнес Драко.
– Я себе тоже сочувствую, – согласилась Гермиона. – Береги себя, и, надеюсь, мы вскоре увидимся.
– Ты не успеешь по мне соскучиться, – заверил ее Драко.
Исчезая в синих отблесках портала, Гермиона чувствовала, что они не увидятся еще очень долго.
Интуиция не подвела ее.
*
– Девчонка не поддается Империусу. Слишком сильная ментальная защита. Ввод вакцины может вызвать непредсказуемые последствия: от выработки иммунитета к обеим составляющим до летального исхода. Необходимо
– Пытки запрещаю. Гермиона должна быть в хорошей физической форме, чтобы выполнить задание. Давайте ей вакцину без компонента «Империо» в сочетании с седативными. И устройте ей ад. Ее разум разрешаю иметь, пока не добьетесь результата.
*
Он спал менее трех часов, когда голос Рэя прозвучал над самым ухом:
«Ты мне нужен. Нижние подвалы поместья!»
Мгновенно вскочив с кровати, Грим несколько секунд позволил себе постоять в ожидании, когда комната прекратит свое бешеное вращение перед глазами, и трансгрессировал. Сколько он не спал? За прошедшие двое суток в общей сложности он позволил себе не больше четырех часов, пока Бенедикт встречался со своими «связными». Итого семь часов за трое суток. Старая закалка второй магической войны давала о себе знать, но Малфой понимал, что из-за недосыпа перестает адекватно соображать. Мысли были тяжелыми, размытыми, а реальность перед глазами – тусклой и пресной.
От яркого света в подвале заболели глаза. Сквозь разноцветные пятна Драко разглядел Рэя, а позади него клетку, в которой металось обнаженное человекоподобное существо.
Тщедушного вызывателя, которого они схватили девять часов назад, трудно было узнать. Его бледное тело бугрилось мышцами, представляя собой совершенство, к которому некогда стремились древние греки, в красных глазах с багровыми белками сквозило безумие. Своими новоприобретенными клыками вампир пытался перегрызть прутья клетки.
– Магия на решетках скоро не выдержит. Я знаю мало приемов против вампиров. Здесь нужен Бенедикт, – с отвращением глядя на пленника, поведал Рэй. – Если Бенедикт отключился от твоей крови, то и с ним должно сработать, ты позволишь?
– Конечно, – ответил Драко, протягивая руку. – Он не слышит нас?
– Я поставил заслон, – подтвердил Рэй, набирая из вены Малфоя кровь. – Теперь остается вколоть ему. Обездвиживающее заклинание на него не действует.
– А не проще дать ему укусить меня?.. – произнес Драко в пустоту и трансгрессировал в клетку.
Челюсти вампира мгновенно сомкнулись на его левой руке, там, где кровоточил прокол от шприца.
Боль.
Извращенное удовольствие, когда обездвиженный вампир падает замертво тебе под ноги. Его взгляд угасает, но он пропитан ненавистью и обещанием смерти.
Рэй кричит что-то, но полог тишины мешает Гриму услышать. Отчаянным усилием Драко трансгрессирует и падает мешком под ноги Рэю, прижимая к животу обезображенную руку.
Вопли Рэя превращаются в поток ругательств, для Драко они сливаются в один сплошной шум, похожий на жужжание надоедливой мухи. Ему хорошо. Отрава вампира разливается по телу, словно наркотик, притупляя чувства и одну важную мысль, которая бьется из глубин подсознания. Малфой пытается ухватиться за неё и проигрывает схватку.