Грим
Шрифт:
— Ты пришел в себя? Идем!
Гермиона шла впереди не оборачиваясь. Малфоя немного шатало, но он следовал за ней шаг в шаг. Ощущение близкого конца не покидало его. Они найдут Ключ, а что дальше? Услышал его Бенедикт, когда зацепил его зовом? Удался ли устроенный спектакль с разочарованием Грима в друзьях и вышло ли обличить Карла в предательстве? И каковы будут действия Мастера?
Вопросы и ни единого ответа.
Они долго шли — закатное небо успело потемнеть, и на нем засветились серебристые огоньки звезд. А в лесу вспыхнули зеленым огнем мириады
— Красота, — прошептала Гермиона. И он был с ней согласен.
Подсвеченные огоньками деревья превратились в сказочные неземные фигуры. Каждый листок, каждый излом ветки искрился зеленым светом. А потом появился извечный спутник — ветер. Он начал новую игру: подбрасывал светлячков в воздух, кружил ими. Драко протянул руку, и один из светлячков приземлился на его ладонь. Боль прокатилась волной по его телу.
— Не трогай их!
Но было поздно. Ветер взметнул светлячков и завертел в смертоносной светящейся круговерти, а Гермиона и Драко очутились в ее эпицентре. Боль разрывала тело, а ядовитые прикосновения насекомых разъедали одежду и кожу. Упав на землю, Драко пытался хоть как-то избавиться от смертоносного роя. «Хватит!» — попытался крикнуть он, но стоил открыть рот, и зеленые огоньки обожгли губы.
Мир потускнел, словно из него выкачали цвета, и снова стал черно-белым. Ветер опалил дыханием измученные тела Драко и Гермионы и обрел человекоподобные очертания.
— Я тоже умоляла о пощаде. Кричала, клялась в любви, проклинала! А они обездвижили меня и лишили голоса. Увидите же вы оба, что со мной сотворили!
*
В подвале, освещенном сотней свечей, на каменной круглой плите лежало тело молодой девушки. Длинные светлые волосы свисали с края платформы. Она была жива и в сознании. На щеках виднелись дорожки слез.
— Я хочу, чтобы ты знала. Я не обманывал, когда говорил, что люблю тебя. С самого первой нашей встречи.
Ксантос вложил в нее свои воспоминания. В его глазах были слезы.
А потом люди позади него запели заклинания. Каждый из них поочередно подошел к жертвенной девушке и возложил подле нее собственный сосуд. Домовик — кусок ткани, гоблин — золотую монету, вейла — зеркало и огромный камень на веревке, вампир, которого она когда-то исцелила, — серебряный амулет, прорицатель — курительную трубку, оборотень — волчий клык на веревке.
Женовеве было ужасно страшно. Она понимала, что обречена. В ее голове что-то щелкнуло и сломалось. Она возненавидела их всех и поклялась отомстить.
Ее поочередно наполняла сила из очередного сосуда. Она бурлила в ней, сначала вызывая боль, а затем требуя большей дозы. Силы не хватало. Еще.
Она видела, как заволновались лица окружающих волшебников. Особенно магистра.
«Благодетель всего мира, да, любимый? Тогда я заберу силу у обожаемых тобой простых смертных». Она иссушила и выпила всех жителей крепости Аямонта. Сила переполняла.
С
Из тела Женовевы в небо ударил белоснежный луч света. И она погрузилась в Небытие.
*
— Это ужасно. То, что они сделали, — произнесла Гермиона. — Теперь я понимаю, почему погибли все жители Тарбета. Чтобы Ключ мог возродиться.
— Твое сердце теперь меньше отравлено, да? Но не до конца, чтобы ты исцелилась, мне жаль, на большее я не способна, — призрачный голос обрел мелодичные женские черты. — Грим, а ты бы сделал с ней то же? Принес в жертву?
— Нет. Я бы не смог, — признался Драко.
— Хорошо. Я дам возможность выжить твоей возлюбленной, если ты пообещаешь, что убьешь меня. Я устала так жить. Моя телесная оболочка рассыпается в этом мире, а в Небытие я больше не вернусь. Раз за разом ощущать глоток жизни на жалкие минуты, ощущать дуновение ветра, видеть цветное небо, слышать живые голоса, а не голоса памяти. И раз за разом быть выкинутой обратно в ничто. Я не могу больше. Я больше не хочу мести, не хочу быть игрушкой в руках безумцев, я просто не хочу быть Ключом. Обещаешь?
— Обещаю.
Мир обрел цвета, и Драко осознал, что они с Гермионой оказались в центре гигантского кромлеха. Плоские каменные великаны бесстрастно взирали на них со своей высоты. Ветер подтолкнул его пройти несколько шагов. У подножия самого высокого монолита в позе эмбриона лежала худая женщина. Длинные золотистые волосы запутались в траве. Ее кожа была серой, на руках виднелись раны, сквозь которые проглядывали серые нити мышц. Земная оболочка Ключа развоплощалась, находясь в мире живых.
Драко аккуратно повернул ее голову, узнавая лицо пленницы из клетки. Зеленые глаза приоткрылись.
— Пожалуйста, — прошептали бескровные губы.
Гермиона вложила в его руки кинжал.
Грим столько раз убивал. Убийц, насильников, растлителей малолетних, садистов. Они умоляли его о пощаде. Женовева умоляла о смерти. Ее убить было намного сложнее.
Лезвие кинжала прошло сквозь ее грудную клетку легко, будто сквозь воду. Зеленые глаза погасли, Драко поспешил закрыть ей веки, отдавая дань уважения. Ветер прощально коснулся ласковым жестом его щеки.
Молния прочертила небо. А потом запоздало грянул гром. Драко повернулся к Гермионе и содрогнулся от боли. Кинжал по рукоятку вошел в его грудь. Гермиона поглубже воткнула в него лезвие.
— Я дала клятву уничтожить ключ. И тебя, чтобы ты не помешал ритуалу, — безжизненным голосом прошептала она. Ее волосы заискрились от магии, разлитой в воздухе с гибелью Ключа.
С его очередной гибелью.
*
Он очнулся на том же месте. Руку холодил металл кинжала, недавно убившего его. Кто-то вытащил его из тела, чтобы Драко смог воскреснуть.