Гримасы Пигмалиона
Шрифт:
– Даже я, Иннокентий, иногда обожаю вместо нормальной пищи, – признался Антон Куприянович, – поесть какой-нибудь силос. А я ведь человек, а не какая-нибудь индийская или кубинская корова, которых ни при каких обстоятельствах не позволено обижать. Как говорится, лучше с голоду умрём, но священное животное не обидим.
Совершенно к месту Кеша привёл самый свежий пример из своей молодой жизни. Его одноклассник Петя Громкин, вместе с родителями, уехал в один из захолустных районов США. Через социальные сети пишет он Кеше, что живут они нормально. Где ж там, нормально?
Петя довольствуется временным заработком, а его папа, вообще, никак не может найти постоянную работу. Правда, мама трудится в компании, которая иногда заботится о тех «лишних» людях, поставляет им на дом продукты. Эти неимущие и зачастую, вообще, не имеющие жилья, обитающие в картонных коробках и в салонах старых автомобилей, иногда делятся с ней своим пайком: то крупы дадут, то сахарку… Считают, что прекрасно живут. Шутят, разумеется.
– Ну, имеется у меня, на чёрный день тысяч семьсот-восемьсот, – призналась сыну Варвара Ибрагимовна. – Твои сёстры Кира и Дина иногда денёжку присылают, Кеша. Ну и что? Разве это жизнь?
– А в хвалёных Соединённых Штатах Америки большинство и этого не имеет, – заметил Иннокентий. – Подавляющее большинство людей едва сводят концы с концами.
– Мне лично плевать, что там у них, в Америке происходит! – сказал Антон Куприянович. – Я знаю одно, что мы в России, в богатой стране, должны жить в сто раз лучше, чем они. Или я говорю абсолютную ерунду и неправду?
Что ж, отец Иннокентия в данном случае был абсолютно прав. Только какой-нибудь дурачок за трибуной может говорить: «А вот там, в Америке и Германии, например, ещё хуже!». Эти утешительные сказки рассчитаны на постоянно счастливых… недоумков.
После уничтожения, то есть приёма в пищу борща они принялись за жареную картошку, и перешли на непринуждённую беседу о делах семейных. Родители Иннокентия не просто заладили старую песню о его женитьбе, но, оказывается, уже и подыскали для него невесту.
Да Кеша даже немного знаком с ней. Это Лариса Быдьева, примерно его возраста или чуть постарше. Замужем не была, но двоих детей уже имеет. Они, получается, как бы, из воздуха появились. Умудрилась же, например, древнегреческая богиня любви и красоты Афродита родиться из пены морской… Почему же другим нельзя демонстрировать чудеса появления на свет? Мы же ведь люди, а не такие уж и бесправные существа.
Не без помощи родственников и личного и тесного общения с теми, с кем надо, Лариса Быдьева стала владелицей трёх небольших магазинчиков.
– Она долго думала, но согласилась стать твоей женой, – с затаённой радостью сообщила своему сыну Варвара Ибрагимовна. – Лариса неплохая девушка… Подумаешь, ну, ошибалась в жизни несколько раз. Так все мы люди.
– Насколько мне известно, – сказал Иннокентий, – она почти с каждым мужиком и парнем в нашем микрорайоне «ошибалась» и продолжает это дело по несколько раз в день и при любом удобном случае.
– Непорочных принцесс уже
– Она бы тебе, Кеша, кое-что и подсказала в… нужном направлении. Лучше девочки, чем Лариса, не найдёшь. Женись! – посоветовала сыну мать. – А дети – это всегда радость в доме, и совсем не важно, кто их биологические отцы.
– Я ничего не имею против детей, – сказал Иннокентий. – Они родителей не выбирают. Но не нравится мне Лариска!
– А кто тебе, вообще, нравиться? – вспылил отец. – Лично бы я на твоём месте на Ларисе только из-за одних её магазинов женился и других доходов.
– Я потом скажу, – пообещал Кеша. – Как только что-то прояснится или чуть раньше, я поделюсь с вами своими личными планами.
– Никогда бы ни подумал, что у тебя имеются ещё какие-то планы, – выразил свое предположение Маздонов старший. – А жениться, Иннокентий, можно на любой из дам. Какая разница, молодая она или не очень, красавица или страшненькая. Не важно, что физиономия овечья, лишь бы у неё штуковина между ног была человечья.
– Ты бы точно, Антон, на любой швабре женился из-за личной выгоды, – урезонила мужа Варвара Ибрагимовна. – Чему сына-то учишь? Ему не с магазинами жить, а с прекрасной девушкой.
– Прежде всего, чистая и светлая душа, – Иннокентий зажмурил глаза, – а потом уж и всё остальное. – Но если девушка прекрасна, то вдвойне приятно.
– А что же плохого в том, что Лариса богатая невеста? – мудро изрёк Маздонов старший. – Магазины – славный приварок к её, как бы, красоте.
– Тут я всячески согласна, – сказала Маздонова. – Да и наше бы с тобой существование, Антон, по этой причине в материальном плане облегчилось бы. Что ж в этом плохого? Но, скажу точно так же, как наш Кеша. Главное – душа, а потом уже всё остальное.
– Но я ведь, почему-то, на тебе женился, – напомнил жене Антон Куприянович. – Никакой выходы не искал. Да и ни сказать, чтобы ты, Варя, была красавицей и шибко душевной дамой. Змея – в коробке из-под ботинок. Вредная и пучеглазая.
– Ты тоже, Антоша – не Аполлон, – немного обиделась Варвара Ибрагимовна. – Кроме того, в свои молодые годы постоянно находился в пьяном состоянии.
– Не спорю, после окончания института мне приходилось иногда выпивать с друзьями. Было дело. Потому и получается, что связал я с тобой свою судьбу практически в бессознательном состоянии.
– А мои-то глаза где были? – всплеснула руками Варвара Ибрагимовна. – Не за мужика я тогда замуж вышла, а за его тело… Так?
Маздонов старший собрался что-то не очень резко, но возразить, сказать, что пьяницей он никогда не был, но передумал. Если он и принимал не так уж часто спиртное, то по производственной необходимости, налаживал, таким образом, по-молодости лет контакты с начальством и подчинёнными. Ведь и Варвара Ибрагимовна тоже вливалась в коллектив завода, но, правда, совсем другим способом.