Гримниры
Шрифт:
— Нянчишься? — воскликнули мы с Рейн одновременно.
Эндрис рассмеялся:
— Вы двое ведите себя хорошо. Следите за Гримнирами.
Я начала сомневаться в «наличии других Гримниров» истории, которыми Эхо кормил Торина и Эндриса.
— По крайней мере, тебе не нужно пропускать занятие, чтобы нянькаться со мной, — сказала я Рейн и бросила свой рюкзак на заднее сидение моей машины. Она добавила гобой, а затем села на переднее пассажирское сиденье. Я запустила двигатель. Когда отъезжала, чуть не задела девушку. Душа, которая следовала за мной
— Не совсем. Школа — это прикрытие, а не обучение. Ты в восторге от завтрашней встречи?
— Да, — мне всегда нравились встречи. Рейн нравилось говорить, что я адреналиновый наркоман, и она права. Это может объяснить, почему я жажду некоего плохого парня. — Ты хочешь пойти?
— Ни в коем случае. Даже поход с тобой сегодня пугает меня. Я не знаю, как другие отреагируют на мое присутствие.
— О, пожалуйста. Их визит в больницу после комы твоего отца должен был показать тебе, что прошлое уже не имеет значения.
На следующей остановке холодный сквозняк заполнил машину, и я усмехнулась.
Эхо.
Я повернулась и застонала от разочарования, когда увидела седовласку из школы. Как он это сделал? Я думала, что он привязан к девушке, с которой я его видела. Я изучала его в зеркале заднего вида. На лице застыло выражение ожидания.
Почему они всегда смотрели на меня так, будто я был ответом на все, что их волновало? Я вздрогнула. И почему они были такими холодными?
— Чего ты хочешь? — огрызнулась я.
— Что? — спросила Рейн.
— Я говорю с мертвецом, а не с тобой, — сказала я, глядя на душу сквозь зеркало.
Рейн широко раскрыла глаза.
— Где?
— Душа, Рейн.
Она прищурилась, ее руки дрожали.
— Позади меня. Разве ты не видишь его?
Она вздохнула.
— Нет. Почему я не вижу их? Все видят кроме меня.
— Но я думала, что ты хочешь быть Валькирией.
— Но это не означает, что я могу видеть души. Мама и Лавания продолжают говорить, что я буду, когда придет время. Вуаль открывается медленно, поэтому мы не ошеломлены тем, что видим. Твое случилось слишком быстро, а ты, э-э…
— С ума сошла, — закончила я, больше не беспокоясь о том, что буду сидеть в психушке. — Я понимаю, почему медленно это хорошо. Перегрузка мозгов — это жуть.
— И как он выглядит? — она продолжала коситься на душу.
— Старый. Седеющие волосы. Пузо. Мятый костюм. Эндрис сказал, что выглядит дешево.
— Эндрис-модный сноб. Что он сейчас делает?
— Говорит. Я до сих пор не слышу души, — я заглянула вперед, пытаясь найти идеальное место для парковки. Я проезжала мимо бизнес-офисов и ресторанов. Все их автостоянки были забиты автомобилями. — Мне нужно припарковаться где-то в частном порядке. Где нас никто не увидит.
— Первая Пресвитерианская церковь.
Первая Пресвитерианская церковь была возле нашей школы.
— Придётся ехать обратно.
— Сделай разворот, она закрыта и
И у него не было кладбища, так что больше никаких душ. Я развернулась и направилась назад к школе. Я изучала душу через зеркало заднего вида. Он казался безобидным. Просто старый мертвец.
— Ты собираешься изгнать его? — спросила Рейн.
Я бы хотела, чтобы Эхо прочитал мне лекцию о том, как возиться со своими подопечными. К сожалению, слова Торина звенели в моей голове. Тогда совет мистера К. Я никогда не думала, что наступит день, когда я захочу быть доброй по отношению к душе.
— Я собираюсь проявить сострадание, — сказала я.
Рейн нахмурилась.
— Что?
— Дурдом, не так ли? Но кое-кто, кого я уважаю, сказал мне, что мне нужно изменить свои методы борьбы с ними.
— Эхо?
— Твой отец.
— Поэтому он позвал тебя на беседу в субботу?
Я усмехнулась над ее недоверчивым тоном. Я не собиралась рассказывать ей о том, что видела ее отца в столовой после его смерти.
— Да. Он сказал, что я должна принять свой дар.
Подарок. Больше похожий на проклятие. Я все ещё не могла принять его.
Я въехала на пустую церковную стоянку и припарковалась. Выдохнув, открыла дверь, вышла и подождала. Душа последовала за мной. Рейн открыла дверь и посмотрела на меня со всех сторон. Поскольку я стояла перед машиной, если бы кто-нибудь увидел меня, они бы предположили, что я разговариваю с ней. Сердце бешено колотилось, я улыбнулась.
— Хорошо, мистер. Скажи мне, чего ты хочешь, — сказала я, идя спокойно и уверенно. Как будто я знала, что делаю. Это было безумие.
Его рот открылся и закрылся без звука.
— Извини, но я не слышу тебя.
Он бешено жестикулировал руками, его губы быстро двигались.
Я вздохнула.
— Это нелепо. Я ничего не слышу и не читаю по губам.
— Новые души похожи на новорожденных, — прошептала Рейн. — Они не знают, как правильно выражать свои мысли или эмоции. Большую часть времени Валькирии ведут все разговоры, а души делают следующее. Вальхалла походит на базу военных. Они тренируются, едят и спят… тренируются, едят и спят. Такая же процедура без отклонений. Нет времени думать самим. Оставленные души часто находят знакомых и привязываются к ним.
Неудивительно, что они были привязаны к зданиям и членам семьи.
— Или бесцельно гуляют, как будто потерялись. Хорошо, я попробую еще раз. Слушайте, сэр. Я, — коснулась своей груди, — помогать, — я указала на него, — тебе.
Он перестал говорить, опустив голову на бок, и указал на грудь, а затем на меня.
— Мы сдвинулись с мертвой точки. Да. Я помогу тебе. Скажи мне, чего ты хочешь.
Он снова указал на грудь, а затем на меня.
Я усмехнулась.
— Да.
Он двигался так быстро, что я ничего не успела понять, пока наши тела не соединились. Я словно изнутри заледенела, настолько было холодно. Кожа стала холодной и влажной. Я пыталась сделать вдох, перед глазами все расплывалось.