Гроб Хрустальный. Версия 2. 0
Шрифт:
– Проходите. Папы сейчас нет, но вы можете его подождать.
– Но я же с ним говорил час назад, - удивился Глеб.
– Папа ушел еще утром, - спокойно сказал мальчик.
– Вы, наверное, с дядей Беном говорили.
Из глубины квартиры доносились звуки, будто кто-то поднял крышку рояля и пустил туда побегать мышь.
– Я думал, Бен и есть твой папа.
– Дядя Бен - муж тети Кати, - внес ясность мальчик.
– Мой папа - Саша Казанцев. Я - Миша.
– Ааа, - протянул Глеб, окончательно запутавшись.
– Тогда вам в его офис, - и мальчик ткнул пальцем в коридор направо.
– Там дверь открыта, увидите.
Глеб пошел по коридору, дивясь необъятным размерам московских квартир. Похоже, никто из знакомых не живет как люди - все делят дом с другими, зачастую чужими: вероятно, потому что жилье в Москве дорого.
Впрочем, после Хрустального и сквота Луганова квартира Бена поражала чистотой и строгостью. Однотонный палас приглушал шаги, двери закрыты - только одна приотворена, и в большой гостиной Глеб разглядел девочку лет шести - она мучила позолоченную арфу. Наконец, Глеб достиг офиса.
Небольшая комната была до самого потолка уставлена самодельными фанерными шкафами. Провода торчали из раскрытых ящиков, в центре на большом столе стояло несколько распотрошенных компьютеров, вдоль стен - штуки четыре работающих. За одним сидела Катя Гусева и работала в "Фотошопе". Над ее монитором Глеб увидел распечатанную на принтере фотографию Шварцера с крупной подписью: "А это что за говно?"
– А где Бен?
– спросил Глеб.
– На кухне, - ответила Катя, - он сейчас занят. У него мама сгорела, он страдает.
– Ни фига я не страдаю.
– Бен вошел в комнату.
– А вот пока меня не было, эфэсбэшники не звонили?
– Нет, не звонили.
– Катя повернулась к ним спиной.
– А что у тебя с ФСБ?
– спросил Глеб. Десять лет назад при мысли о звонке из КГБ он покрылся бы холодным по?том. А сейчас - ничего, спокойно беседует. Демократия, одно слово. Теперь их можно не бояться.
– А, вроде был разговор, чтобы я им коды подобрал: сотовые переговоры ломать, - сказал Бен.
– Я, правда, откажусь, скорее всего. Платят больно мало.
Да, подумал Глеб, раньше, чтобы отказаться работать с КГБ, нашлись бы причины повесомее.
– А что твоя мама?
– спросил он.
– Все круто, - ответил Бен.
– Маму завтра новую привезут. Просто, как два байта переслать. Я немного перебздел, когда все гикнулось. Потому что мой компьютер - мое второе я.
Он плюхнулся на стул и, сияя, рассказал историю: Андрей, еще в Екатеринбурге, заработался до глубокой ночи, и вдруг у него перед глазами прошла рябь, картинка на экране свернулась, оплыла, стекла куда-то вниз - и исчезла.
– Я
– и исчезает, даром что виртуальная.
– Ну, - сказал Глеб, - по-моему, психоделия - это про наркотики что-то.
– Наркотики - не круто, - сказал Бен.
– Я их не юзаю, потому что виртуалка круче наркотиков. И креативней.
– А помнишь, Веня, - сказала Катя, не переставая что-то двигать в "Фотошопе", - эту игрушку, которая изображение переворачивает? Как мы ее поставили Никитичу на пи-си?
Шутку Глеб знал: простенькая программка под DOS переворачивала картинку на мониторе. Если вставить программку в autoexec.bat, человек включал компьютер и получал перевернутое изображение. В те далекие времена, когда персоналки только появились в Москве, подобные шутки были очень популярны.
– Ага, - заулыбался Бен.
– А Никитич пришел, посмотрел на монитор, матернулся и просто его перевернул. Я спрашиваю: "Ты что делаешь?" - а он отвечает: "Да вирус завелся какой-то, потом разберусь, сейчас работа срочная". Вот выдержка у человека, да?
Катя засмеялась. Глядя на них Глеб подумал, что давно не видел такой слаженной пары. Ясно, что они прожили вместе много лет, но так и не потеряли способности смеяться шуткам друг друга - пусть и слышали их множество раз. Странно, но на людях они вели себя совсем иначе: Катя все больше молчала, а Бен только шикал на нее, словно стеснялся.
– А что это за мальчик мне открыл?
– спросил Глеб.
– О, это сын Саши Казанского, - сказала Катя.
– Они с Веней со школы дружили, да?
– Да, было круто, - согласился Бен.
– Мы дружили всегда и лет пять назад расселили отсюда коммуналку и въехали - он со своей семьей, я с Катькой. Правда, мы через год разосрались и теперь сами живем, как в коммуналке.
И он радостно засмеялся, будто на свете нет ничего смешнее, чем расплеваться с лучшим другом.
– Я, - сказал Глеб, - вот о чем поговорить пришел. Ты помнишь, тот вечер, когда Снежану убили?
– Конечно, помню, - ответил Бен, и улыбка почти сбежала с его лица.
– Мы все напились, потом танцевали, потом снова пили, а потом Снежану убили, и все кончилось.
– А ты не помнишь, выходил ли кто-нибудь из комнаты… ну, перед тем, как нашли труп.
– Нет, конечно, - ответил Бен.
– Я же круто напился. А что?
– Ну, такое дело.
– Глеб запнулся.
– Я просто думаю, что это кто-то из наших.
– Ты гонишь!
– восхитился Бен.
Глеб рассказал про нож, про иероглиф, написанный на стене и найденный в сканере, про канал #xpyctal, где таинственный het вызвал Снежану на лестницу.
– Круто, - сказал Бен, - это же детектив, да? Как "The Colonel's Bequest".