Гробница судьбы
Шрифт:
В конце концов я понимаю смысл песен поэтов. Границы окружающего мира раздвигаются и исчезают. Мы не желаем знать никого и ничего, кроме друг друга.
Глава 17
– Где ты была вчера вечером?
Услышав голос Дуга, Элли ощутила, как по ее спине пробежал холодок.
– Я ходила в оперу.
Она стояла в очереди на регистрацию, с тоской в душе выслушивая удивленные вопросы Дуга и отвечая ему заранее придуманной ложью. Она понимала, что должна испытывать
– Меня пригласил один клиент. Было довольно скучно. Представление длилось почти пять часов. Я просто забыла включить телефон, когда вышла из театра.
Объявление по репродуктору заглушило конец ее истории, словно сам аэропорт стыдился за нее.
– Меня послали в Брюссель. По всей вероятности, я задержусь там на уик-энд. Мне нужно встретиться с несколькими людьми.
Элли подождала, пока затихнет громогласный голос диспетчера.
– Объявляют посадку на мой рейс, – еще одна ложь. – Я позвоню, когда прилечу на место.
– Хорошо.
Среди ночи Элли проснулась и прокралась в ванную. Она ополоснула водой лицо и принялась рассматривать свое тело в зеркале. Ванную заливал лунный свет, и ее кожа сливалась с мрамором стен. Она чувствовала себя опустошенной. Руки и ноги были ватными. Любовь Бланшара была похожа на массированное наступление – не только на ее тело, но и на все ее существо. Нежно, деликатно он один за другим преодолевал рубежи ее обороны, пока она не отдалась на волю чувств и не оказалась целиком в его власти. Это было ужасно, и в то же время она испытала настоящий экстаз, ощущение полного исступления. Даже воспоминание об этих моментах заставляло ее трепетать.
Когда она вернулась, в спальне уже горел свет. Бланшар полусидел на кровати, отклонившись назад и опершись головой о подушки. Его глаза скользнули по ее обнаженному телу, и в них вспыхнуло восхищение. К своему удивлению, Элли отметила, что наслаждается ощущением власти, которой ее наделяет красота. Она свернулась калачиком под пуховым одеялом рядом с ним и положила голову ему на плечо, продев пальцы сквозь седую шерсть на его груди.
На шее Вивиана была цепочка с маленьким золотым ключиком. Он снял с себя все, кроме этой цепочки. Элли взяла его в руку и внимательно изучила. Зубцы были настолько тонки и затейливы, что казалось, они непременно сломаются, если ключ вставить в замок и повернуть. Он имел форму креста, а в середине сверкал красный камень.
– От какого замка этот ключ?
– От моего сердца. – Мягко, но решительно Бланшар отнял у нее ключ, положил ее руку обратно на свой живот и, погладив девушку по волосам, продолжил: – Тебе нужно завтра лететь.
Элли отпрянула назад и уставилась на него, натянув одеяло на плечи.
– Вовсе не из-за того, что произошло между нами этой ночью. Это ничего не меняет. Ничего, что касается работы, – добавил Бланшар. – Между нами возможно все. Если ты захочешь.
Элли больше не знала, чего она хочет. Но Бланшар ждал ответа, и, судя по всему, для него это имело большое значение. Она кивнула.
– Ты нужна мне, Элли. Ты необычный человек. Вместе… – он дунул, словно выпуская дым от воображаемой сигары, –
Он взял ее за руку и притянул к себе.
– Может быть, ты думаешь, будто я каждый вечер привожу сюда молодую красивую женщину. Может быть, ты думаешь, для меня это ничто – или, наоборот, слишком, и я смущен и стыжусь произошедшего. Ничего подобного. Я люблю тебя, Элли. Если в банке кто-то будет что-то говорить, мне это совершенно безразлично. Но ты молода и новичок. Если твои коллеги будут завидовать, это может причинить тебе боль.
Он наклонился вперед и, прижав телом к матрасу, поцеловал ее в щеку. Элли положила ему руки на грудь и оттолкнула его. Болтавшийся на цепочке ключик щекотал ей кожу между грудей.
– Как насчет?.. – она скорчила гримасу.
– Я чист.
– Я не имею в виду… просто я не принимала таблетки.
Двумя неделями ранее Элли была так занята, что забывала принимать таблетку три дня подряд. Это ее не особенно беспокоило, поскольку они с Дугом не виделись.
– Со мной тебе не нужно предохраняться.
Вивиан протянул руки и обнял ее.
Элли вспомнила, что Джозеф Конрад однажды назвал Брюссель «побеленной гробницей города». После проведенных там двух дней, посвященных изучению счетов небольшого промышленного концерна, она чувствовала себя так, будто сама шагнула в могилу. Узкие улицы, внушительные дома с жалюзи на окнах, низкие облака, постоянный запах дождя. Лица бельгийцев похожи на запертые двери. Элли отдала бы все, чтобы уехать на уик-энд домой. Но возвращение в Англию означало встречу с Дугом, объяснение и прощание, а она еще не была готова к этому. Необходимо сделать это с глазу на глаз, говорила она себе. Он ничего не сказал после того, как она перестала заканчивать разговоры с ним фразой «я люблю тебя». Интересно, думала она, обратил ли он на это внимание.
В субботу утром Элли заказала завтрак в номер, решив весь день провести в постели с книгой. Если нельзя сбежать из Бельгии, можно, по крайней мере, внушить себе, будто она не существует.
Едва выйдя из душа, она услышала стук в дверь. Девушка быстро натянула халат и открыла дверь, внезапно ощутив приступ голода. Но оказалось, что это не посыльный с завтраком. Коридор был пуст, если не считать лежавшей у порога газеты, которую она не заказывала. Она подняла ее, чтобы выбросить в корзину для мусора, как вдруг почувствовала, что внутри лежит что-то твердое и тяжелое.
Между ее страницами оказался путеводитель по Брюсселю. Наверное, подумалось ей, это подарок. Однако из буклета торчал сложенный вдвое лист желтоватой бумаги.
С растущим беспокойством Элли вынула лист и развернула его. Это была отдельная страница из газеты «Ивнинг Штандарт» от 19 февраля 1988 года. Среди новостей давно минувших дней была помечена звездочкой расположенная внизу маленькая колонка.
ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ В ТУННЕЛЕ ПОДЗЕМКИ
Сегодня на центральной линии подземки был серьезно нарушен порядок движения вследствие того, что в туннеле между станциями «Бэнк» и «Ливерпуль-стрит» поезд сбил человека.