Гробовщик. Дилогия

Горан

– Скажем Кирову, старшего давай. Мы же не отказываемся от поиска. Нам вожак нужен, – неубедительно бормотал Аслан. Он вообще трусоват оказался, не смотря на чёрную, как смоль бороду и густые вечно нахмуренные брови.

Сказано это было просто так, для проформы. Оба понимали, что гибель Петьки для Кирова не аргумент. Прямо видели, как становится этот жирный полковник в позу и начинает вещать, постепенно краской наливаясь:

– Эдак наловчатся «молодые» стариков в аномалии подталкивать – совсем без «хабара» останемся. И вообще, кто говорил, что будет легко?

Присели

они, на почерневшее от времени крылечко, закурили. И не хотели оба, чтоб когда-нибудь настал рассвет. Потому что ждал их поутру выбор, и судьба незавидная, куда бы они ни двинулись.

И тут в ветхую калитку на ржавых петлях, что вела во двор дома, в котором они собирались ночевать, постучались.

Переглянулись Аслан с Лёхой. Твари ночные да люди лихие не стучатся.

– Кто там? – спросил Уткин, а Аслан ржавый топор, в сарае найденный, к себе придвинул. Хоть какое оружие.

С противным скрипом распахнулась калитка, и во двор зашёл молодой парень. Весь из себя. Высокий, широкоплечий. Одежда на нём камуфляжная, на ногах ботинки высокие, на голове кепка с козырьком к затылку повёрнутом. На поясе ремень с кобурой, в руках автомат. За плечами рюкзачок.

– Добрый вечер, – сказал и улыбнулся.

А бродяги так опешили, что и с ответом не сразу получилось.

– Добрый, – наконец выдавил Лёха. Незнакомец подошел к костру, присел. Порылся в рюкзачке, достал бутылку, несколько больших свёртков. Развернул, и в воздухе повеяло ароматом копченого сала. Кивнул на место рядом. – Компанию составите?

– А ты кто такой есть? – спросил Аслан. Сглатывая слюну. – Из какого лагеря?

– Я-то? – усмехнулся незнакомец. – Зовут меня Степан Слива, и я сам по себе. Чего и вам желаю.

Бродяги помедлили, снова переглядываясь, наконец, подошли, присели. Пришелец разлил из большой фляги по маленьким пластиковым стаканчикам коричневую жидкость. Запахло коньяком.

– Ну – будем, – сказал он и протянул по стопочке Лёхе и Аслану. Потом первым опрокинул стопку в себя. Опешившие бродяги тоже выпили, прислушиваясь к ощущениям.

– Не похож ты на вольняшку, – сказал Лёха, выдыхая и морщась. – Вон какой у тебя прикид. Или ты только сорвался?

– Ты закусывай, – сказал Степан. – Не стесняйся.

Уткин, а за ним и Аслан потянулись к салу и хлебу, щедро нарезанным толстым кусками, а пришелец продолжил:

– Я не вольняшка. Я с Воли.

Руки бродяг так и замерли у раскрытых ртов. Каждый из попавших в Зону с билетом в один конец, хоть раз да примерялся, как бы дать из нее деру. Большинство, пораспросив старожилов, да лично прочитав табличку «Мины», на расстоянии, где триста, а где и все пятьсот метров от двойной стены сетки рабицы, ограждавшей Зону по периметру, на том и успокаивались. Отказывались от мечты, как от несбыточной. Но находились и такие, что не верили и однажды ночью ползли через минное поле, надеясь, что удача их сильнее судьбы. Их останки, которые никто не убирал, служили весомым аргументом для тех, кто сомневался.

А тут пришел человек и говорит, что с той стороны.

– Гонишь, – озвучил,

как свои, так и мысли напарника Леха.

Назвавшийся Степаном пожал плечами, мол, не хочешь, не верь.

– А как же стена, мины? – спросил Аслан. У него прозвучало «сытына» и «минэ». Когда он волновался, то говорил с сильным акцентом.

– Есть лазейка, – туманно сказал пришелец. Будто подтверждая эти слова, пискнул какой-то прибор, похожий на толстый браслет с экраном, надетый его на запястье. Степан глянул на руку, нахмурил брови и ткнул в экран пальцем.

– На одного лазейка, или и мы протиснемся? – спросил Лёха. Спокойно так спросил, безразлично. Хотя внутри аж задрожал от надежды.

– Отчего ж не протиснитесь, – улыбнулся Степан после паузы. И уже без улыбки добавил. – Если я захочу.

– Ну, так захоти, – попросил Уткин, досадуя, что голос у него дрожит.

– А вот отслужите мне службу – посмотрим, – пообещал пришелец. – Тут на колхозном дворе был когда-то цех по производству мебели. Я там сегодня видел один артефакт, но в одиночку добыть его никак не получается. Поможете, я вас выведу.

– Что за артефакт? – спросили Лёха с Асланом в один голос.

– «Алая роза».

Услышав ответ, бродяги синхронно пожали плечами, а Лёха, то еще и затылок почесал. Ни один, ни другой никогда такого названия не слышали.

– Поздно уже, – сказал Степан и снова ткнул пальцем в экран на запястье.

– Вот ты, – он показал на Лёху. – Как тебя зовут?

– Лёха Уткин.

– Вот ты, Лёха, – продолжил Степан Слива. – Подойди.

Уткин послушно встал и сделал несколько шагов к нему. Приборчик взревел сиреной. Бродяга от неожиданности шарахнулся в сторону.

– Это сигналка, – сказал Степан. – Спать я буду там.

Он показал на покосившийся на одну сторону сарай.

– Дверь закрою. И если, пока я сплю, кто-то из вас приблизится к сараю ближе пяти метров, она заревёт, – продолжил Степан. – Я проснусь, выйду и кончу обоих. Не разбираясь. Всё понятно?

Бродяги одновременно кивнули.

– Тогда, спокойной вам ночи.

Заскрипела, закрываясь, дверь сарая.

Аслан, молча, встал и залез в дом через давно выбитое окно. Там он улёгся на скрипучий, вонявший ржавчиной и плесенью диван и через несколько минут громко захрапел.

Дежуривший первым Лёха автоматически отхлебнул остывший чай. Ну дела. Только вот думали, как бы извернуться, чтобы лишний день прожить. А тут такая удача с неба свалилась.

Он понимал, что пришелец нарочно не стал уточнять, что за артефакт и в чем проблема с его получением. Типа на психику давил, чтобы они с Асланом до утра помучились да посговорчивее были. Чудило! Знал бы он…

4. Везение и невезение Лёхи Уткина (продолжение).

Уткин проснулся, когда светало. Ветер переменился, и пахнувший от догорающего костра дым заставил его закашляться. За ночь откуда-то набежало полное небо облаков, поэтому день обещал быть хмурым и ветреным. Черные силуэты домов покинутой деревни угрюмо проявлялись в безрадостном рассвете.