Гром и молния
Шрифт:
– Уже в пегвые несколько лет были сняты замечательные фильмы, товагищи, котогыми мы по пгаву гогдимся! И котогые любит вся стгана! «Веселые гебята» Гигогия Александгова, потом его же «Цигк», «Волга-Волга», в котогых блистала всенагодно любимая актгиса Любовь Оглова. Нет, Оглову мы сегодня не увидим. В эти же годы Иван Пыгьев снял комедии «Тгактогисты» и «Свинагка и пастух» с Магиной Ладыниной и Кгючковым. «Свинагку» он монтиговал уже под бомбами, товагищи… В фильме Константина Юдина «Девушка с хагактегом» згителей покорила Валентина Сегова, она, кстати, товагищи,
Народ одобрительно зашумел и закрутил головами в поисках актрисы Серовой.
– Все изменила война, товагищи… В сентябге согок пегвого года, когда немцы наступали на Москву, все киностудии по гешению пгавительства были эвакуигованы в Алма-Ату. Почти тысяча сотгудников «Мосфильма», отказавшись от бгони, ушла добговольцами в дивизии нагодного ополчения и в Особую 3-ю Московскую Коммунистическую стгелковую дивизию…
– А что же осталось на «Мосфильме»? – Кто спросил, я не заметил…
– А в зданиях на Вогобьевых гогах остался габотать лишь один цех специального назначения, товагищи, в котогом гуппа мастегов, инженегов и сотня подгостков выполняли военные заказы – изготавливали детали геактивных снагядов и десантных лодок… Вот такое кино, товагищи, получается… Пошли дальше!
Народ потянулся дальше, а я поймал экскурсовода за рукав.
– А что же вы не сказали, как снимали парад на Красной площади? Как войска шли с парада в бой? Да, а где товарища Сталина снимали?
– Как где? – испуганно отшатнулся от меня экскурсовод. – На пагаде и снимали, на тгибуне Мавзолея…
Я оскалил киномошеннику зубы в фирменной улыбке эсэсовца из лейб-штандарта «Мертвая голова».
– Вы, что… хотите сказать, что товарищ Сталин нежить? Умертвие? Он там, на Мавзолее, выступает перед бойцами, стоит крепкий мороз – а пар от дыхания изо рта у него не идет, так?
Наш чичероне разом взбледнул и спал с лица.
– Снимали в Кгемле… С нашими декогациями… – прошептал он. – Отпустите!
– Да я и не держу… Все очень интересно, товарищ! Продолжайте, пожалуйста!
Рядом колотился то ли в хохоте, то ли в кашле Симонов.
– Пгекгати, Виктог! Ты же совсем запугал человека!
– Товагищи! Товагищи! Сейчас пгойдем по павильонам, а потом – встгеча с агтисткой Сеговой!
Если вы видели фильм Александрова «Весна», то вы, наверное, помните сцену, когда Черкасов (не наш Серега, а киношный актер) ведет Орлову по студийным павильонам, да? Если не видели, то немедленно посмотрите, очень интересно. Так оно примерно и у нас оказалось. Единственно – народу было поменьше, слышался громкий и бестолковый грохот молотков, под ногами путались электрокабели, а от осветительных приборов тянуло жаром. Да… вредный цех получается! И очень пыльно.
Мимо нас в полумраке с идиотским хихиканьем то и дело бегали какие-то барышни. Иногда – целыми табунками. Летчики горящими от восторга глазами впитывали чистое искусство. Особенно долго их взгляд задерживался на… филейных, скажем так, частях кинодив. Самое искусство и есть! Чистый концентрат!
Наконец нас довели до
Константин пожал мне предплечье и стал пробиваться вперед. Он ведь был сценаристом. Они вдвоем с Валей стали рассказывать о съемках фильма «Жди меня». На экраны Москвы он должен был выйти буквально завтра-послезавтра. Может, мы еще и увидим.
Посыпались вопросы от летчиков, им что-то отвечали девушки, разговор сложился. Процесс, как говорится, пошел. Я несколько обеспокоенно взглянул на часы… Успеем!
– …Ну и в заключение, друзья, разрешите мне от имени всех наших офицеров пригласить дорогих хозяев на загородную прогулку! Купание, музыка, танцы, уха, товарищи! Машина подана, такси свободно, столы накрыты! Без всякого манерничанья, девчата! Отвезем-привезем, накормим и напоим, хм-м… Пошли в автобус.
Деятели культуры позволили воздушным бойцам разбить их стройные боевые порядки, мужики быстро расхватали девчат, и мы потянулись на солнышко. День обещал быть чудесным.
«Додж» Петровича, как и планировалось по карте предстоящей операции, ждал нас на съезде с дороги. Бибикнув, он потихоньку запылил впереди. Потом свернул, уступив неповоротливому автобусу дорогу и место для стоянки.
Двери раскрылись, и народ полез на природу.
– Да-а, красота! Что и говорить… Полковник! Вася, докладывай.
Все было готово. Летчики мигом разгрузили автобус, и девчата, выгнав из него мужчин, устроили там раздевалку.
Базиль провел Симонова и Серову по месту базирования и показал «удобства». Валентина тоже полезла в автобус. Девчонки было взвизгнули, но, разобравшись, кто идет, весело защебетали. Чисто сороки, право слово…
Мужики наводили последний марафет на столе, забивали в землю колья и укладывали доски сидений. Под здоровенным котлом уже горел костер. У кострища находился столик поменьше. За ним, со смущенными улыбками, стояли «лос бандитос», обмундированные под официантов и поваров. Даже поварские колпаки надели. Решив делать хорошую мину при плохой игре, бандиты даже как-то бравировали своим подневольным положением. Ну-ну, половые… гиганты обслуживания. Ладно, посмотрим.
– Куртку и колпак мне! – хлопнул я в ладоши. Пулей метнувшийся Серега Парикянц притащил искомое. Я облачился во все белое.
– Ассистенты, готовы к работе?
– Всегда готовы! – гаркнули ассистенты в белом, а Серега Парикянц даже попытался отдать пионерский салют.
– Кхм-м, Виктор, а ты не спешишь? Все же ты тут как бы хозяин… Положено вроде по одной… с «приехалом», стало быть… – Это ко мне подкрался Кузя.
– Кузя! Ты ли это? Я тебя не узнаю!
– Ну… – засмущался Кузя, – для храбрости, Виктор. Девчата уж больно красивые. Актрисы все…
– А ты – летчик-истребитель, Кузя! И я думаю, это повесомее будет, поверь. Только твою мордуленцию на экране не показывают. Пока… пока Героем не стал. А там покажут, как тебе Звезду Героя вручать будут. Вот и ты станешь звездой экрана… со Звездой Героя!